Я убью за место в раю

Хороший человек. Он не со зла. Он добрый. Но, только так и понимают меня. Пока кулак не покажешь, не шевельнуться. Хороший фонарь! Папа будет рад. Я такой молодец и он гордится мной. Я ему почитаю сегодня из Блуа, а он порадуется. Или Гугон6? Ему Блуа подойдет. Он романтик. А я солдат. Как я стал солдатом? Так я же рыцарь с копьем! На защиту всех малышей! Прыг-скок на плиту. Прыг-скок с плиты. Папа доволен. Вот как смотрит на меня. Я — быстрый, я — умный, я — исполнительный. Диссертацию пишу, весь в книгах. Обложен стопами книг. Свет даже не видно от лампы на столе. Столько книг! А я сижу и пишу, пишу… Стихи. Какие красивые стихи. Пойду я вокруг, поищу следы. Дядька в пальто умер. Жалко-то как, человека. Жил человек. Худой, высокий. Видел много плохого и доброго. Бродили мысли в головушке. Меленькой такой головушке. Мысельки бродили, бродили. Чувства разные. За бородкой за своей ухаживал, подстригал. Добрый. А у меня огромная голова! Бесполезная. И вот — трах его по головушке. Плохой человек его убил. Ой, плохой какой человек! И умер. Нет человека. Плохо-то как. Нельзя так. А папа любит на людей ворчать. Не кричит никогда. Ворчит. Меня любит. Я его самый большой друг. Он мой друг. Сделаю вид, что не вижу его. Пусть думает — я занят, я работаю. А я — я о нем думаю. Вот и Элька пришла. Молодец Элька, моя сестра. Я тебя люблю, Элька. Я твой рыцарь на века. Прыг-скок на плиту. Прыг-скок с плиты. Ты легкая, как перышко! Иду с папой и сестрой! Иду гулять! Рыцарь я с копьем лихой. Копье в руке несу. Тогда я сейчас вам такой стих расскажу. Это для вас, мои друзья:

— Dum iuventus floruit,

licuit et libuit

facere, quod placuit,

iuxta voluntatem

currere, peragere

carnis voluptatem.

— Ах-ах, моя с рука опять кожа слезать! Смотреть, мадемуазель Элка! Какая я кусок с себя рвать! Ах! Лететь! Лететь! Моя тела лететь как лист на ветру! И вот опять я петь:

Amodo sic agere,

vivere tam libere,

talem vitam ducere

viri vetat etas,

perimit et eximit

leges assuetas…

Глава 4. Попытка расследования

Шериф вышел от Ветеринара и нарвался на вопросительный взгляд Реймы.

— Пошли-ка, Рейма, вкусишь, полной прелестей, жизни помощника Шерифа.

— А кута пойтем?

— Будем по полной использовать дедуктивный метод. И заодно выпьем.

— Како-ой тетукти-ивный метот?

— Ты, что Конана Дойла не читал? Шерлок Холмс? Величайший сыщик на земле.

— Нет, шеф. Опмишурился я…

— Надо тебе Рейма подтягивать мат. Часть, теорию, так сказать. Начать, как говориться, с азов. И первым делом сходим выпить в Бар.

— Это основы?

— Нет. Мне выпить хочется. Хотя может и это основы тоже.

— Пар закрыт!

— Так в том и прелесть работы на Шерифа, что для нас не бывает закрытого Бара. Пока идем, я буду думать, а ты молчи. И в Баре молчи. И вообще, пока не спрошу, не говори ничего.

— Так, а в чем токта моя по-омощь?

— В молчании, Рейма.

— А курить можно?

— Вот уже начинай молчать! Прямо сейчас. Иначе арестую и посажу в карцер за нарушение какого-нибудь закона.

— Какого?

— Сейчас специально для тебя выдумаю, только слово еще услышу.