Читаем Я ухожу, мой любимый босс полностью

– Дальше у меня в планах игра, нефильтрованное и крылья. А до Любки быстро дойдёт, что выкабениваться не в её интересах. Да, помощница она толковая, но таких полно. Надо быть полной дурой, чтобы отказаться от хорошего места.

– Ты сейчас про компанию или про свою постель?

Я усмехнулся.

– И про то, и про другое.

Картинка на экране наконец сменилась, комментаторы поприветствовали зрителей. Трибуны были битком, игра ожидалась яркая и, судя по составу, на этот раз у нас был шанс.

– За то, чтобы наши надрали им задницы, – сказал Витька и стукнул своей бутылкой о мою. – И за покладистых баб.

Люба

Вадим больше не звонил мне: телефон молчал всю пятницу, за выходные тоже была тишина. Ни одного звонка, ни сообщения, даже со спамом. Как будто из бизнес-центра я вышла в пустоту. Всё Вадим: приручил меня настолько, что я растеряла самодостаточность. Я не в пустоту вышла, а ушла из неё.

Достала из кладовки чемодан и бросила перед шкафом. Одна я больше никогда не буду, что бы ни случилось. Положила ладонь на живот. Что беременна, я заподозрила чуть больше недели назад, на следующий день заказала в аптеке три теста, и все три оказались положительными. Я знала точный день, когда забеременела – это случилось во время нашей с Вадимом поездки в Испанию. Шикарный номер пятизвёздочного отеля, холодное шампанское, свежий ветер с моря… Только вернувшись в Москву, я поняла, что два дня не пила таблетки. В порыве купила экстренное противозачаточное, но так и не выпила, решила, что если забеременею, так тому и быть. В наш незадавшийся вечер я смотрела вслед отдаляющимся огням «Порше» Вадима с пониманием – пути назад отрезаны. Я должна уехать, и чем скорее, тем лучше. Если он узнает про ребёнка, заставит меня сделать аборт. А этого не будет.

В чемодан полетела одежда: нижнее бельё, домашние вещи. Большую часть моего гардероба занимали строгие блузки и костюмы, только зачем они мне теперь? Может быть, когда-нибудь я вернусь в этот город. Когда-нибудь…

Дверной звонок застал меня в момент, когда я положила в чемодан ноутбук. За дверью оказался Вадим. Когда он сам приезжал ко мне в последний раз? Не спрашивая, он вошёл в квартиру.

– Я Вас не приглашала, Вадим Викторович, – сказала я сухо.

– Обойдусь без твоего приглашения.

Он прошёл в комнату. Взгляд его скользнул по раскрытому шкафу, по чемодану на полу и остановился на мне.

– Что за семейные обстоятельства? – спросил он.

– Какая Вам разница?

– Разницы никакой. Но я готов решить твои проблемы. Мне нужна помощница, ты меня устраиваешь целиком и полностью.

Я разозлилась. Его сдержанность была противовесом бушующим во мне чувствам.

– Устраиваю? – переспросила с раздражением. – Или удовлетворяю? В любом случае свои проблемы я буду решать сама. А про помощницу я уже сказала – ищите новую, не тратьте время.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее