Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа.

 - Наша организация называется «бюро добрых услуг», — сказала она.

 - Оно будет исполнено?! — почти крикнул он.

 - Да, — выдохнула она едва слышно.

 Нет, это не то. Это не лоховодческая компания. Это что–то иное. Она должна была ответить «нет». Она не должна была вот так буднично и уверенно обо всем говорить. И никакого заигрывания. Ни малейшего намека на установку близкого контакта. Так что же это? Куда он попал?

 - И вы полагаете это справедливым? — спросил он устало. — Любой может позвонить вам и пожелать несчастья для ближнего своего?

 - Я не занимаюсь вопросами справедливости, — ответила она отстраненно. — Я всего лишь оператор регистрации желаний.

 - Но свое мнение–то вы имеете, черт вас побери!? — прикрикнул он на нее.

 - Имею, — ответила она тихо. — И не надо на меня кричать. Я приму и зарегистрирую любое ваше желание. Любое ваше желание будет исполнено. Но желания явного ущерба другим лицам или самому себе пойдут через другое ведомство.

 Бред. Какое еще ведомство?

 - Бред. Какое еще ведомство? — озвучил он свою мысль. — «Бюро злых услуг»?

 - Что–то вроде этого, — кивнула она.

 - Так–так… А кто возьмет на себя ответственность за содеянное?

 - Я уже говорила вам: всю ответственность за качество желания несет клиент. То есть вы.

 - Ну хоть это утешает, — вздохнул он. — Другими словами, ваше бюро готово сделать для меня то, чего не могу или не умею сделать для себя я сам. Совершенно безвозмездно. Но под мою ответственность.

 - Вы очень точно выразили принцип работы нашего бюро, — согласилась она.

 - Забавно… Забавно…

 Наступила тишина. В трубке он слабо слышал другие женские голоса — наверное такие же операторы регистрации желаний разговаривали с клиентами. И быть может, одна из этих операторов сейчас регистрирует желание тридцати трех несчастий вот конкретно для него, Корягина Виктора Анатольевича… Забавно…

 Тьфу… Неужели он принимает весь этот бред всерьез?!

 - Забавно, — повторил он. — Скажите, девушка, а как… я имею ввиду, в чем будет выражаться моя ответственность?

 - Это зависит от многих обстоятельств.

 - А поконкретнее?

 - Это зависит от очень многих обстоятельств, — повторила она. — Мне слишком долго придется перечислять все возможные нюансы в расчете меры ответственности клиента. Многих из них я могу просто не знать.

 - Ну скажите, хотя бы, в утешение: мера ответственности пропорциональна желанию?

 - Всегда, — коротко ответила она.

 - Ну и чему, например, будет равна мера ответственности за ниспосланный мне миллион долларов?

 - Она будет равна миллиону долларов.

 Он рассмеялся. Ну да, разумеется, чему же еще может быть равен миллион долларов, как ни самому себе!

 Его смех, наверное, напомнил ей об ее обязанностях.

 - Итак? — спросила она. — Вы готовы сформулировать ваше желание?

 - Сформулировать… — повторил он. — Сформулировать… Ну отчего же не сформулировать.

 И вот тут ему вдруг стало страшно.

 Или нет, не страшно. Но как–то не по себе. В начале этого странного разговора он внутренне исходил из того, что случайно нарвался на какую–то мошенническую компанию, или на глупый розыгрыш.

 Потом, в процессе беседы с «оператором регистрации желаний» что–то пошло не так, и это «что–то» подспудно изменило его отношение к разговору. Незаметно для него самого изменило.

 Ну и опять же глупую общечеловеческую слабость верить в чудеса следует тоже принять во внимание.

 В общем, он не знал сейчас, что сказать. И это определенно говорило о том, что его отношение к «бюро добрых услуг» изменилось. Иначе что мешало ему ляпнуть первое, что пришло бы в голову… Ан нет — извечное человеческое «а вдруг правда!» сейчас стрекотало внутри черепной коробки, щекотало темечко изнутри, билось в паутине извилин.

 - Слушаю вас, — поторопила она.

 - Да–да, — отозвался он, лихорадочно соображая. — Одну мину–ту… Решение–то, сами понимаете, не из легких.

 - Понимаю, — согласилась она.

 На часах было 8:52. Через восемь минут начнется репетиция. В это время он всегда был уже в театре. К этому времени он уже успевал выпить кофе или чего покрепче. А сейчас его не было. Его еще не хватились, конечно, но Виктория наверняка уже заметила его необычное отсутствие. Быть может, она уже звонила ему. А сотовый он еще не включал. А домашний — занят разговором с… С кем?

 - Как вас зовут? — спросил он.

 - Ирина, — легко ответила она.

 - Ира… Ирочка, скажите мне правду: кто вы?

 - С самого начала я чувствовала, что вы — не клиент. Где вы взяли номер телефона?

 Номер телефона!

 Он звонил в театр. А попал… Он ошибся номером. Или старенькая телефонная станция соединила его черт знает с кем.

 - Ира, согласитесь, ни один здравомыслящий человек не поверит в существование какого–то там…

 - До свидания, — перебила она. — Спасибо за ваш звонок. Очень жаль, что мы не смогли вам помочь.

 - Одну минуту! — закричал он. — Мое желание! Ирина! Не кладите трубку.

 - Я слушаю, не кричите так, — отозвалась она.

 - Мое желание! — повторил он.

 - Я записываю.