Я украду тебя у смерти

— Почему так долго? — начала она, но осеклась, заметив что-то на моем лице. — Все с тобой ясно. Так уж и быть, прощаю.

До меня запоздало дошло, что скорее всего слегка припухшие губы выдают мою скромную персону с головой. Они ведь наверняка ее и сильно покраснели после длительного поцелуя.

— Спасибо, — смущенно поблагодарила ее и побежала переодеваться в подсобное помещение. — До скорого…

За всю смену я раз двадцать подходила к магнитным рамкам, чтобы взглянуть на Громова. Который, к моей безграничной радости продолжал сидеть за столиком и читать какой-то журнал. Скорее всего, о компьютерах, потому что именно его он покупал пару дней назад в газетном киоске, что стоит рядом с универом.

На каком-то этапе я отвлеклась на компанию девушек, которые выбирали себе наряды на более холодное время года. Среди них была и Сашка.

— Ой, привет! — поздоровалась она. — Ты здесь работаешь?

— Типа того, — развела руками. — Как дела? Что нового?

— Ну, кроме того, что Рома кинул Машку, ничего, — отмахнулась подруга. — А ты, говорят, все носишься с этим наркоманом?

Ее вопрос прозвучал как-то надменно и с высока. Еще чуть-чуть, и я могла бы назвать этот тон презрительным. М-да, не ожидала я от нее такого.

— Не говори так о Мише! — с жаром проговорила я. — Мне он дорог, ясно? И поэтому я решила бороться до конца.

— Ну, как знаешь, — пожала плечами девушка. Ее подружки как-то странно поглядывали то на меня, то в сторону, где сидел Гром. — Дело твое.

— Что-то вы быстро от него отвернулись, — печально покачала головой. — Ладно, давай лучше я подберу вам что-нибудь из одежды.

Было неприятно находиться рядом с ними. Как можно дружить с человеком, а потом, разочаровавшись в нем, в одночасье порвать все связи? Особенно, если видишь, что он нуждается в помощи. А ведь еще месяц-полтора назад, Сашке Громов очень даже нравился. Как быстро меняется мнение…

Удостоверившись в том, что друг все еще меня ждет, занялась своими прямыми обязанностями. И все бы ничего, да выходило, что этот конкретный парень в своем незавидном положении остался большим человеком, нежели здоровые крепкие ребята из его двора. Которые никак не могут понять того, что зависимость — это не слабость, а самая настоящая болезнь. Пусть и заработанная из-за проявления все той же слабости. Черти что, ей богу.

По дороге домой я тысячу раз пожалела, что заставила Мишу ожидать себя так долго. У него же ломка, а я со своим занудством заладила. Проводи, да проводи… И что теперь? Его бросает то в жар, то в холод, пальцы дрожат, на лбу испарина и уверяет меня при этом, что все нормально. Почти всю дорогу до дома мы держались за руки и молчали. Только в час пик в метро вовсю пользовались перегруженностью вагона поезда, тесно прижимались друг к другу. Миша иногда вздрагивал, и тогда я начинала легонько поглаживать его по спине. Этим вечером он наверняка снова сорвется. Но я этого не увижу. Может, оно и к лучшему. Ведь мое сердце разрывается от одной мысли о том, что он переживает в данный момент. А как он себя поведет, когда приедет домой… Об этом лучше вообще не думать.

На следующий я возвращалась домой позже обычного. Администратор решила поговорить со мной о том, как я справляюсь со своими обязанностями. Ничего особенного она мне не рассказала. Даже похвалила. Но из-за этого я сейчас опаздывала домой. Мама уже пару раз звонила, и я выкручивалась, как могла. Заверяла ее, что просто забыла о времени, гуляя с Сашкой, с которой, если быть честной, встречаться особо не планировала.

Влетев в подъезд, поднялась на лифте на свой этаж и, как только вошла в квартиру, тут же попала под прицел двух пар глаз. Вскоре к ним присоединился и недовольный взор Джема.

— Привет, — я постаралась улыбнуться и, не обращая внимания на то, что за мной пристально следят, стала стягивать с себя куртку.

— Ничего рассказать не хочешь? — строго спросил отец.

— Да вроде нет, — ровно проговорила, направляясь в сторону ванной комнаты.

— Алина, соседка видела тебя сегодня вечером в магазине, — сказала мама.

— И что? — я передернула плечами. Вытерла влажные руки о полотенце и вышла. — Разве это преступление? Заходить в магазин и…

— Ты там работала! — у родительницы закончилось терпение. — Она видела тебя в форме одного из второсортных магазинчиков.

— И ничего он не второсортный, — буркнула, понимая, что более нет смысла скрывать от них правду.

— В последнее время я тебя не узнаю, — покачала головой мама. — Ты перестала нас слушаться.

Ну, конечно. Когда пропал Джем, она хотела, чтобы я сидела дома и ничего не делала. Но потом в тот же вечер уселась со мной за одним столом в кухне и стала перемывать косточки отцу. Тоже мне, контролерша.

— Мне не пять лет, чтобы я во всем вас слушалась, — огрызнулась и попыталась скрыться в своей комнате. Но кто бы мне дал это сделать.

— Мы запретили тебе самостоятельно устраиваться на работу! — выкрикнул отец.

— Что в этом плохого? — я еле сдерживалась, чтобы самой не перейти на крик.

— Тебя могут обмануть. Много денег ты не заработаешь и вообще, — мама явно поддерживала отца, — ты еще ребенок. Какая работа…