Я украл Мону Лизу

В первый месяц работы в Лувре Винченцио Перуджи невероятно повезло: доверили изготовить для «Моны Лизы» короб со стеклом. Сняв картину со стены под взглядами собравшихся посетителей, он обмерил ее со всех сторон рулеткой, порой касаясь пальцами шершавой красочной поверхности, а потом, тщательно протерев ветошью золоченую раму, аккуратно повесил на прежнее место. В какой-то момент Перуджи даже подумал, что более благоприятного момента для кражи картины не представится, но, оценив твердо ситуацию, осознал – вынести ее не удастся.

«Мона Лиза» улыбалась, почувствовав волнение Перуджи.

На изготовление короба ушла неделя. Винченцио Перуджи всегда был превосходным столяром, но сейчас просто превзошел себя, понимая, что для столь великой картины должно быть подобающее оформление. После того как короб был изготовлен, он отнес его в реставрационный отдел. Главный реставратор внимательно и придирчиво осмотрел работу, после чего, одобрительно кивнув, спросил:

– Для «Моны Лизы»?

– Да, месье, – спокойно отозвался Перуджи.

– Сделано просто превосходно! Такой короб можно повесить и без картины, – пошутил он.

– Но все-таки будет лучше, если в нем будет находиться «Джоконда».

– Однако вы весьма самолюбивы, месье.

– Разве только самую малость, – признал Перуджи.

Уже на следующий день он увидел «Мону Лизу» в изготовленном коробе и упрятанную под тяжелое толстое стекло. Теперь ее улыбка выглядела иной, полукавее, что ли… Толстое стекло как будто бы еще дальше отдалило его от «Моны Лизы». Порой, когда выдавалось время, Винченцио Перуджи приходил в «Квадратный салон» и подолгу смотрел на картину. В коробе-раме, защищенная стеклом от вандалов, она едва улыбалась ему со стены, выражая признательность.

За последующие три месяца Винченцио ни на шаг не приблизился к картине. Но время не терял: обзавелся несколькими знакомыми, с которыми нередко проводил время за чашкой кофе, и продолжал разрабатывать план кражи картины. Наиболее реальный – вынести ее через запасной ход, когда в Лувре будет меньше всего народу. Еще через несколько дней план был обдуман и просчитан до мелочей, оставалось только дождаться подходящего случая.

Несмотря на все предпринятые усилия, новый контракт администрация не продлила, и Перуджи был вынужден искать работу за пределами Лувра. На третий день отыскал подходящее место – в небольшом кафе на окраине Парижа, – устроившись декоратором.

Два дня назад в его небольшую комнату на окраине Парижа негромко постучали. Поначалу неожиданный стук его встревожил: кто бы это мог быть? С женщинами он предпочитал встречаться в недорогих гостиницах; с приятелями в ресторанах, где нередко засиживались допоздна. Внутри неприятно ворохнулось: может, полиция что-то разнюхала и вышла на его след?

– Кто там? – скрывая тревогу, спросил Винченцио.

– Это я, мистер Перуджи, – прозвучал негромкий мужской голос.

Отомкнув дверь, он даже не удивился, когда увидел маленького круглолицего человека, весьма добродушного на вид, секретаря господина Моргана. Для всех знакомых его местожительство оставалось тайной, но только не для господина Моргана.

Скупо улыбнувшись, секретарь спросил разрешения войти, а потом, по-хозяйски ступив в холостяцкий беспорядок и не утруждая себя долгим вступлением, объявил, что у господина Моргана заканчивается терпение, и если его заказ не будет выполнен в ближайшую неделю, то он просто перепоручит его другому.

Винченцио Перуджи терпеливо выслушал строгое нарекание и попросил секретаря зайти через пять дней за картиной, где-нибудь около пяти часов вечера.

– Это то, что я хотел от вас услышать, – сказал секретарь и, любезно улыбнувшись, тотчас откланялся, оставив после себя в небольшой комнате запах дорогого парфюма.

Джон Морган, имевший в криминальном мире немало связей, четыре года назад сумел выйти на него, зная, что Винченцио промышляет кражей картин. Не особенно выбирая слова, он предложил начать сотрудничество, и в первую же встречу предложил выкрасть картину Тициана, к которому имел особую слабость, «Купающуюся Венеру» из Лейпцигского музея. Заказ был выполнен через две недели, чем привел банкира в неописуемый восторг. С тех пор он выкрал для Моргана более двух десятков картин, наведываясь с отмычкой и ключами едва ли не во все самые крупные музеи Европы. И вот в последнюю их встречу он предложил выкрасть «Мону Лизу», выплатив значительный аванс. На кражу отводилось четыре месяца, последний из которых истек на прошлой неделе. Теперь Винченцио Перуджи понимал, что если ему не удастся выкрасть «Джоконду» в ближайшие несколько дней, то не сумеет этого сделать никогда. Поразмыслив, он посчитал, что наиболее благоприятным днем будет понедельник. Лувр закрывался на санитарный день, значительная часть охраны и смотрителей будет отпущена за ненадобностью, останутся лишь рабочие, что будут вести плановый ремонт по реконструкции здания, да вот еще декораторы, которые располагались в небольшой комнате на первом этаже.