Я умру завтра

– Ты очень нужна мне. И здесь, и в любом другом месте. Ты идешь?

Она с трудом улыбнулась, и мне показалось, что она готова упасть мне на руки. Она подалась было ко мне, и настороженность покинула меня, но тут она резко повернулась, схватила охотничье ружье, стоящее за шкафом, и, разворачиваясь, выстрелила; заряд опалил плечо, и мне показалось, что рука вылетела из сустава. Я успел вырвать у нее ружье прежде, чем Кэролайн выпалила из второго ствола, и с силой хлестанул по спине прикладом, да так, что она шлепнулась на задницу.

Воцарилась тишина. Я посмотрел на то, что продолжал держать в руках, разжал пальцы и отбросил лохмотья карты. Заряд дроби превратил ее в клочья, которые сейчас летали по всей комнате. Рука ныла от контузии, но больше жаловаться было не на что.

Кэролайн подтянулась, села поудобнее и коснулась пальцами лица. По щекам ее текли слезы, но она не всхлипывала.

– Ладно, радость моя, – заговорил я. – Быть по сему. – Я отшвырнул лежащие у ног клочки бумаги. – Похоже, тебя это должно устраивать.

Нагнувшись, я поставил ее на ноги. Кэролайн не пыталась сопротивляться, когда я поцеловал ее. Отстранив девушку, я подошел к двери и выглянул наружу.

Услышав выстрел, команда Хартов явно прибавила шагу. Первым к дому вырвался авангард в лице Большого Джорджа и Билли.

– До встречи, малышка, – сказал я и побежал к склону горы, надеясь укрыться там.

Кэролайн, оставшаяся в доме, закричала преследователям, чтобы они поторопились... мол, скорее...

* * *

Над моей головой три стервятника плавно качались на потоках горячего воздуха, порою на виражах спускаясь вниз и присматриваясь к происходящему. Они зависали так низко, что я видел бусинки их глаз, в которых застыло нетерпеливое ожидание. Они бодрствовали над приговоренным к смерти, готовые приступить к дележу добычи.

В лощине воцарилась тишина. Теперь, когда мне удалось оторваться от Хартов, им придется составить новый план действий. С того места, где я лежал, распластавшись на земле, можно пересечь горный склон и, если я буду достаточно осторожен, сомнительно, чтобы они смогли обойти меня с фланга. Но торопиться им некуда. Рано или поздно меня сморит сон – и тогда конец всему. В любом случае у меня был один шанс из миллиона и еще – возможность полюбоваться парочкой милых дохлых Хартов, которые будут куда приятнее, чем при жизни.

Прижимаясь к земле, я медленно пополз вдоль каменистой кромки обрыва. Дважды я замечал шевеление у подножия откоса, но, скорее всего, кто-то специально подставлялся под выстрел, чтобы я обнаружил себя.

* * *

Полчаса дул тихий, спокойный ветер, а потом он сменил направление в мою сторону, что позволило мне уловить шорох слева от себя. Я подкрался поближе и, переждав, подполз еще на несколько дюймов. Чтобы преодолеть пятьдесят футов, мне понадобилось не менее получаса. Сейчас мне оставалось только лежать и терпеливо ждать, пока из-за валуна не покажется чья-то голова. Рукоятка револьвера 45-го калибра опустилась на макушку, голова ткнулась в землю и больше не шевелилась. Я мог ручаться, что теперь-то стервятники не останутся без обеда, но меня даже не тянуло поинтересоваться, кто же попался мне под руку.

Я перебрался в укромное местечко, откуда меня не было видно, – надо было, пока минет опасность, переждать. Солнце, завершая свой круг по небосклону, стало наливаться кроваво-пурпурным светом. Близился закат. В мягком вечернем сиянии долина предстала передо мной сказочно красивой и бесконечно далекой от смерти и моих раздумий о ней.

Мне не хватало только Кэролайн. Будь она рядом, больше ни о чем не стоило бы и мечтать.

– Кэролайн, – еле слышно прошептал я.

– Митч... – ответила она.

Перевалившись на живот, я увидел ее голову в прорези прицела. Кэролайн стояла в зарослях кустарника, с пылающим, мокрым от слез лицом, в грязной разодранной рубашке. И умоляюще протягивала ко мне руки.

– Я не могла не прийти, Митч.

Я махнул ей, чтобы она замолчала, и Кэролайн ничком бросилась на землю. Я подполз к ней.

– Ну, ты и подставила меня, девочка.

Ее слезы дали мне понять, что я ошибаюсь.

– Пожалуйста, Митч... – Она вытерла глаза кулачками. – Когда папа и все остальные кинулись за тобой в погоню, он... он все оставил. Ту штуку. Я начала поворачивать ручки, и вдруг... услышала музыку. Папа... он мне врал. Все было, как ты и говорил...

Я нежно погладил ее по лицу.

– Я так и знал. Беда, что все случилось слишком поздно.

– Нет. Вовсе не поздно. Я знаю, как нам выбраться отсюда.

– И ты в самом деле пойдешь со мной?

Она кивнула.

– С тобой – куда угодно, Митч.

Поцеловав ее, я почувствовал солоноватый вкус ее слез, понял, как она жаждет любви, и ко мне внезапно вернулась радость жизни.

– По какой тропе?

– По дороге Билли Басси. Придется бежать, пока не стемнеет. Ребята знают его дорогу, но побоятся приблизиться к нам.

– Пока не стемнеет... – повторил я.