Я уже не боюсь высоты

Так продолжалось два года. А потом Аня стала замечать, что педагог всё чаще кладет на нее руку, одновременно отбивая ногой ритм. Иногда он так больно сжимал колено, что девочка вздрагивала и сбивалась. Позже добавилось щипание сосков через одежду. Это было всегда болезненно, но было всего несколько раз и как-бы в шутку. Аня, увлеченная правильным построением такта во время воспроизведения польки Глинки или романса «Соловей», и застигнутая врасплох, стискивала зубы, и пыталась оторвать волосатые пухлые руки от своей плоской груди. Щипки сопровождались похвалой – «Вот как хорошо сыграла!», и девочка, вместо того, чтобы разозлиться, внимала поощрительным возгласам учителя и прислушивалась к замечаниям, как сделать ещё лучше.

Ребенку необходимо позволять говорить «нет» и отстаивать свою точку зрения. При виде того, как родители внушают детям, что нужно быть послушными, не перечить старшим, взрослой Анне хотелось взять их за шиворот и хорошенько встряхнуть. К счастью, такое сейчас встречается всё реже, и в основном лишь в семьях с авторитарными родителями или с устаревшим патриархальным укладом.

Это продлилось весь третий учебный год. А когда в начале четвертого волосатые руки обхватили девочку за талию, легко приподняли ее и сильно прижали к своей груди, Аня почувствовала сильную боль в начинавших расти сосках. Она застучала ногами в его колени и закричала: «Пустите!».

Спустя пару недель он опять во время её исполнения садился рядом на невысоком табурете и отстукивал ногою в такт, держа одну руку на колене девочки, а вторую руку Аня не видела, рука была прикрыта полой его расстегнутого пиджака.

Музыка, которую она исполняла, уже начала спотыкаться. Пошли первые прогулы. К середине года Аня перестала выполнять домашние задания. На этом закончились её конкурсы и участия в показательных концертах. А в один прекрасный день она узнала, что у нее новый педагог, девушка. Но с учебой уже не заладилось. Воспроизводить мелодии не хотелось до дрожи. Кое-как дотянув до окончания полного курса школы и получив свидетельство, Анна благополучно выбросила все ноты и сказала родителям подавать объявление о продаже пианино.

* * *

Горечь и чувство полной незащищенности нахлынули с такой силой, будто не прошло этих пятнадцати лет, которые научили ее отстаивать свои границы, и затолкали детские воспоминания в дальние коридоры памяти. На вечернем фуршете по случаю открытия сезона Анна пила бокал за бокалом. Когда осознала, что ей достаточно, то, не дожидаясь розыгрыша призов, отправилась в номер.

* * *

После полудня на территории курортного городка осталось лишь несколько полицейских. Ленточное ограждение около перил, под которыми рано утром обнаружили тело, уже сняли.

Этот вечер захотелось провести насыщенно, ведь завтра улетать обратно в совсем еще не жаркую Москву, а потом еще часовой перелет, туда, где также пока нет устоявшегося тепла. Отдыхающие сновали по своим делам, ведь на развитом горнолыжном курорте хватает развлечений. Многие с самого утра уехали на море, до которого было около часа езды. Но на море Аня не собиралась. Ей хотелось громкой музыки в ушах, легкости движения и улыбки на лице. И она отправилась к подъемнику.

Главное в преодолении страха высоты – это доверие и чувство безопасности. Внизу – реликтовые деревья, пытающиеся дотянуться до тебя. Вверху – океан неба. По сторонам в кажущейся досягаемости – снежные шапки гор. Она впервые на такой высоте, и впервые без страха. Со смотровой площадки мир выглядит действительно, как на ладони. Кажется, что видны не только деревья, горные озера, отдыхающие уже лыжные трассы, но и прошлое с будущим.

Внизу Аня подошла к женщине с девочкой лет 8.

– Добрый день, вы были на родельбане?

– Добрый день. Нет еще, мы только сегодня приехали. Очень хотим, говорят, там здорово?

– Наверняка. У меня есть билет один подарочный, а я не успеваю. Вот, возьмите, раз собираетесь туда.

Обрадовались.

* * *

Ночью в ее сне играла музыка. Мелодия, которая никогда нигде не звучала, и которой никогда нигде не суждено прозвучать.

А утром, до отъезда, Анна успела еще раз прокатиться на подъемнике. Затем села на диван в холле отеля, просматривая смартфон и прислушиваясь к шушуканью девушек за стойкой ресепшн.

– Жена рано спать легла, говорит, только утром обнаружила, что его нет.

– А мне что-то его жена подозрительна, такая молчаливая, надутая, себе на уме…

– Да подождите вы, сейчас Наташка придет, она покурить вышла со своим майором, расскажет, что и как.

Когда пришла та самая Наташка, девушки зашушукались еще громче.

– Ну что там с дедом, кто его угрохал?

– Вот даете вы, девоньки, расследование ведь только началось. Но предварительно – несчастный случай, никаких улик пока. Жена говорит, что с ним не ругалась, рассталась на улице, ушла в номер.

– Ой, ну и пускай уж закончится все быстрее, надоели эти проверки и опросы…

Анна удовлетворенно качнула головой, отправляя в закладки страницу с отобранными моделями цифровых пианино и встала.