Я узнаю твой секрет

— Ну так как насчет пообедать?

— Поехали. — обречённо буркнула в ответ, — но только не долго. У меня в ночь смена.

— Опять?! Да ты так скоро упадёшь! — казалось, Женю и впрямь волнует мое самочувствие, по крайней мере выражение его лица его было очень похоже на выражение лица моей мамули, когда она тревожилась за меня.

— Не опять, а снова. Работать, работать и еще раз работать. Волка ноги кормят, слыхал?

Рогозин что-то недовольно пробурчал и повез меня в кафе.

***

Всего месяц назад я была обыкновенной студенткой четвертого курса, жила с парнем в старой однушке на краю города и не помышляла о том, что совсем скоро моя жизнь круто изменится. Я рассталась с парнем и подругой, переехала в уютный домик к милой старушке, шатаюсь по городам и весям с едва знакомым парнем в поисках пропавшего человека и работаю в психбольнице.

По-моему, неплохое начало новой жизни, в которой нет места душевным терзаниям по бывшему, а есть только светлое будущее. Ура! Ах, ну да, забыла еще сказать, что именно сегодня меня выгнали с работы, с формулировкой «по сокращению штата», как только я заикнулась об отгуле на следующую смену.

С такими мыслями я вяло тащилась с работы, когда все только-только на нее шли. Впереди меня ждали пара часов сна и ненавистный кабинет Петровича. Как я буду жить дальше, на что — сейчас даже это волновало мало. В голове, как всегда, после ночной смены звенящая пустота и… всё. Сейчас меня волновало только одно, а именно сон.

К счастью Петровича на месте не оказалось, ушел с утренним обходом и так где-то и остался, а я, немного выспавшаяся в промежутке между теперь уже бывшей работой и бесплатными отработками в больнице, вяло ковырялась в документах.

В дверь постучали и на мое «да» в проеме показалась рыжая Эмкина голова.

— Чего да?! Бегом во вторую палату. Там Петрович всех наших собрал.

Я чертыхнулась, ну конечно, меня-то кроме подруги никто позвать даже не удосужился.

В палате кроме нас, студентов, и Петровича не было никого. Все койки убраны, кровати — сиротливо зияют голыми железными сетками.

— Ну что, братья мои меньшие… пришло время собирать камни.

Мы переглянулись, не зная, чего ожидать от препода.

— Вот ты, — тут Петрович указал на меня пальцем.

— Я?

— Да, ты… ты думаешь, никогда не заболеешь?

Я не нашлась, что на это ответить. Да ничего я такого не думаю. Но с Петровичем никогда не знаешь наверняка, что лучше — сказать, или промолчать.

— Вот! Ты никогда не знаешь, что тебя ждет уже завтра, не то, что через год, или пять. Впадешь ли ты в деменцию, и будешь мазать собственным калом стены или убьёшь родного человека по приказу голосов, когда к тебе незаметно подкрадётся шизофрения.

Мы молчали.

— Потерять разум это самое страшное, что может случиться с человеком…

— С другой стороны, — вдруг зачем-то ляпнула я, — ты же не будешь этого понимать. На мой взгляд самое страшное, это когда твой родной человек болен. А если ты сам, то уже все равно.

Ну вот… лучше бы я молчала все-таки.

Петрович недовольно посмотрел на меня и ехидно ответил:

— Еще раз перебьешь, и я подумаю, что ты точно сумасшедшая! Потому что говорить здесь можно только тогда, когда я скажу. Тебе ясно, Громова?! Или мне по буквам повторить?

Я подняла руки вверх, показывая, что капитулирую, а Эмка покрутила пальцем у виска, мол, чего я ерундой занимаюсь, связываясь с вредным преподом. Уж за столько-то лет могла бы и запомнить.

Но, к счастью, в этот раз все обошлось малой кровью и уже спустя час после философского припадка Петровича, нас отпустили восвояси. Я радовалась окончанию пыток так называемой практикой, Эмка последней завтрашней смене, остальные не знаю чему, но наверное тому же.

15

— Ну что, предлагаю это дело отметить… — рыжий Пашка в предвкушении предстоящего застолья потирал руки, и ребята с радостью поддержали его энтузиазм.

Мы же с Эмкой отказались. Я, потому что мне завтра выходить в Эмкину смену. Пусть и в ночь, но все равно… нужно и выспаться как следует и морально подготовиться.

А Эмке необходимо было меня конкретно проинструктировать.

С разрешения Никитичны я пригласила подругу домой и после сытного ужина мы устроились у меня в комнате.

Я, честно говоря, немного переживала, потому что слабо представляла себе, что и как делать в больнице. Да еще и ночью.

— Да не боись, подруга! — ободряюще похлопала Эмка по плечу. — Всего-то и надо, что следить за больными. Там сейчас и буйных-то нет и Лариска рядом. Придешь, скажешь, что вместо меня, ей по фигу.

— Да? — в сомнении протянула я.

— Пф…

Она закатила глаза и открыла окно, с шумом вдыхая ароматы весеннего сада.

— А медсестры, дежурный врач?

— Ой, я тебя умоляю… ты реально думаешь, что кто-то на санитарку внимание обращает? Твое дело убрать, позвать, не спать. Всё! Просто скажешь, если спросят, что ты новенькая. Им по фиг, понимаешь?

Она села рядом, зевнула и положила голову мне на плечо.

— Если Лариска доколебется, я ей позвоню.

— А как же мне Веру искать?

— Ну вы же меняетесь, не безвылазно у палаты сидите. Одна покурить отошла, вторая бдит. В туалет, по отделению пройтись, проверить палаты.