Я в это не верю!

Уиндем Джон Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ!

Никогда, дал себе слово Генри Бэйдер, когда его, наконец, стиснули настолько, что двери поезда смогли закрыться за ним, никогда больше не позволю себе застревать в городе так поздно.

Он уже не первый раз давал себе подобные клятвы в полной уверенности, что никогда их не нарушит, а потом, конечно, нарушал, хотя в промежутках действительно старался делать все возможное, чтобы его редкие визиты в Сити не совпадали с часами пик.

Однако в тот день у него было столько дел в Лондоне, что оставалось только два выхода из положения: либо задержаться в городе еще позже и тем огорчить жену, либо позволить людскому потоку увлечь себя к входу в метро у здания Английского банка.

Взглянув сначала с тревогой на толпу, медленно вваливавшуюся в метро, а затем на длинную неубывающую очередь на автобус, Генри решился. В конце концов, они это делают дважды в день и не умирают. А я — чем хуже? — подумал он и бодро шагнул вперед.

Самое удивительное заключалось в том, что никто вокруг него не смотрел на поездку в метро, как на какой-то сверхчеловеческий подвиг, все относились к ней совершенно спокойно, терпеливо и довольно равнодушно так, наверно, воспринимают свою участь коровы, которых перевозят с одного скотопригонного двора на другой.

На станции метро у собора Святого Павла никто не вышел, но давление внутри вагона свидетельствовало, что еще кто-то умудрился войти. Двери попытались сомкнуться, но снова раздвинулись, так как чья-то не то рука, не то нога пыталась втиснуться в вагон недостаточно умело. Затем двери сделали невероятное усилие и наконец сомкнулись.

Поезд тяжело тронулся. Девушка в зеленом плаще, стоявшая справа от Генри, сказала, обращаясь к девушке в синем плаще, прижатой к ней вплотную:

— Как ты думаешь, мы заметим, когда у нас начнут трещать ребра?

Но это прозвучало скорее как философское размышление, чем как жалоба.

На станции Чансери-Лейн тоже никто не вышел. Однако путем усиленного заталкивания и других физических воздействий удалось достичь невозможного и посадить в вагон еще нескольких человек. Поезд с трудом набирал скорость. Он протарахтел по рельсам еще несколько секунд, затем последовал сильный толчок, и все погрузилось во мрак. Поезд остановился.

Генри выругался с досады, но ровно через секунду состав снова двинулся вперед. Однако Генри с удивлением ощутил, что его тело больше не опирается на окружающих пассажиров и вытянул вперед руку, чтобы удержать равновесие. Рука уперлась в какой-то мягкий предмет. В это мгновение снова зажегся свет, и Генри увидел, что «предметом» была девушка в зеленом плаще.

— Вы что думаете, вы… — начало было девушка, но тут же осеклась и посмотрела вокруг широко раскрытыми от удивления глазами.

Генри хотел было извиниться, но и у него слова замерли на губах, а глаза потихоньку полезли на лоб.

В вагоне, который еще минуту назад был набит людьми до последнего дюйма, теперь, если не считать его и девушки в зеленом плаще, оставались всего три человека. Пожилой джентльмен развертывал газету с таким видом, будто он наконец-то получил возможность осуществить свое законное право, дама средних лет сидела, погруженная в собственные мысли, а в другом конце вагона молодой человек дремал, прислонившись к стенке.

— Ну, уж эта мне Милли! Я ей завтра покажу! — воскликнула девушка. Сошла в Холборне и даже слова не сказала. А ведь знает, что у меня там тоже пересадка!

Она задумалась.

— Ведь это был Холборн, не правда ли? — сказала она, обращаясь к Генри.

Генри в полном недоумении продолжал глядеть на опустевший вагон. Девушка слегка потрясла его за плечо.

— Ведь это был Холборн? — неуверенно повторила она.

Наконец он обернулся.

— Вы что-то сказали про Холборн? — спросил он рассеянно.

— Ну, эта последняя остановка, где все сошли. Ведь это был Холборн, правда?

— Я… я боюсь, что не очень-то хорошо знаю эту линию метро, — сказал Генри.

— Но зато я ее знаю, как свои пять пальцев. Это наверняка был Холборн, — сказала девушка решительно, словно желая убедить себя.

Генри еще раз взглянул на качающийся вагон и болтающиеся ремни.

— Простите, но я не видел никакой станции, — сказал он.

Девушка откинула голову в красной вязаной шапочке и внимательно посмотрела на Генри. Она не была испугана, однако в ее голубых глазах появилась тревога.

— Но ведь была же какая-то остановка, иначе куда бы они все подевались?

— Да-да, конечно, — согласился Генри.

Они помолчали. Поезд продолжал нестись вперед, еще больше раскачиваясь и дергаясь на мало нагруженных рессорах.

— Следующая остановка Тоттенхэм-Корт-Роуд, — сказала девушка с некоторым беспокойством.

Поезд тарахтел по рельсам. Девушка задумчиво смотрела на темные окна вагона.

— Чудно, — проговорила она наконец, — очень чудно…

— Послушайте-ка, — сказал Генри, — а что, если мы спросил остальных пассажиров? Может, они что-нибудь знают?

Девушка взглянула на них. По ее лицу было видно, что она не возлагала на это особенных надежд.

— Ну что ж, давайте, — все же ответила она и повернулась, чтобы пойти вместе с ним.