Я в любовь нашу верю...(СИ)

Нефрит был пьян. Всего одной бутылки старого вина ему хватило, чтобы алкоголь ударил в голову и заставил горечь поражения отступить. А еще ему было немного страшно, как человеку. Но ведь демоны не должны чувствовать страха или угрызений совести. Они вообще не должны чувствовать ничего, кроме ненависти, что течет по венам вместе с кровью. Но умирать не хочется никому, даже самому жестокому и бессердечному демону Темного Королевства.

Допив из бутыли последние капли вина, Нефрит отбросил ее в сторону. Послышался звон разбитого стекла, но демону было наплевать на то, что убрать осколки будет некому. Ему вообще сейчас было на все наплевать. Именно этого лорд и добивался от хмельного напитка. Он в очередной раз проиграл, и это разрывало его на части острыми когтями бессильной ярости. Ну почему, почему эти девчонки вечно портят его планы?! Почему они постоянно заставляют бежать его с поля боя?

Его план был идеален. Эта дура Нару Осака купилась на цветистое признание лже-Такседо и вывела его на Сейлор Мун. Все шло как по маслу ровно до тех пор, пока не появилась еще одна Сейлор сенши с заклинанием от злых духов. Этого он не предусмотрел, и все пошло прахом. Едва ноги успел унести. А глаза еще долго потом щипало от атаки Сейлор Меркурий.

Черт! Ну почему он не может раз и навсегда расправиться с этими сенши, что и на воинов-то не похожи? Стыдно и позорно проигрывать девчонкам в мини-юбках. Ему, одному из четырех величайших демонов Темного Королевства. Видимо, права была Берилл, когда ставила его в пару с Джедайтом. Хотя, они и вдвоем не могли уничтожить воинов в матросках раз и навсегда. Оно и понятно: их цель была иной — собрать как можно больше живой энергии. Похоже, пришла пора сменить приоритеты, если, конечно, к тому моменту он еще будет жив и королева не обратит его в камень.

Будь она проклята, эта человечность! Он что-то говорил Джедайту об этом, укорял его, насмехался над его временной слабостью. А сам-то чем лучше? Когда-нибудь это убьет его, в этом он был уверен. Но пока…

Нефрит взял со стола подсвечник с оплывающей свечой и стал медленно подниматься по лестнице, ступенька за ступенькой. Все, чего он сейчас хотел — это лечь и уснуть, расслабиться, пока мысли об очередном поражении вновь не начали донимать его.

На одном из лестничных пролетов он остановился, прижав ладонь к виску, в котором тупым молоточком пульсировала боль. На мгновение лорд прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться и унять подступающую тошноту. Неяркий дрожащий свет осветил портрет, висящий на стене напротив, и Нефрит равнодушно скользнул по нему взглядом. Подобными изображениями давно почивших предков были увешаны любые дома с историей, и род Санджойнов не был исключением. Многие портреты были нещадно подпорчены сыростью, въевшейся в стены, и старинные холсты не были исключением. Но этот, казалось, оставался нетронутым ни разрушительной влагой, ни временем. И было в нем что-то, что заставило Нефрита еще раз обратить к нему свой взгляд.

Покрепче перехватив подсвечник, Масадо Санджойн подошел ближе к заинтересовавшему его портрету. На нем была изображена молодая рыжеволосая дама с ниткой жемчуга на шее. Вьющиеся волосы волнами спадали на полуобнаженные плечи, алые губы растянуты в обворожительной, манящей улыбке. В тонких пальцах был зажат еще не раскрывшийся бутон алой розы. Нефрит коснулся кончиками пальцев потрескавшейся краски в нижнем правом углу портрета, где было написано: «Кумико Сайджойн, урожденная Хантоу, 1842 год». Итак, его прародительница. Но что именно привлекло его внимание?

Она похожа на Нару Осака.

Сознание сразу же подкинуло лорду ответ на его невысказанный вопрос, и Санджойн пристальней всмотрелся в черты лица девушки на портрете. И правда! Если бы волосы у Кумико были покороче, а губы не так сильно подведены кармином, то Нефрит готов был поклясться, что на него свысока смотрит дурочка Нару. Впрочем, взгляд у прародительницы Санджойн был дерзким и несколько лукавым, в то время как Осака смотрела на него с немым обожанием, словно преданная собака на хозяина. Отчего-то это врезалось ему в память, и от этого появилось ощущение брезгливости и презрения. Отсутствие гордости — что может быть хуже? Дура. Слепая дура.

Нефрит еще некоторое время постоял у портрета, размышляя о чем-то своем, а затем продолжил свой путь наверх, не зная, что все это время за ним следила пара по-кошачьи зеленых глаз. Едва лорд скрылся из виду, Зойсайт сделал шаг вперед и ухмыльнулся.

— Теряешь хватку, Нефрит! — пропел юноша, сверкнув глазами. — Пожалуй, Погибель должна узнать о твоих слабостях. И чем скорее, тем лучше.

С этими словами Зойсайт, щелкнув пальцами, растворился в воздухе, ведомый желанием насолить старому неприятелю.