Я в любовь нашу верю...(СИ)

Девушка на автомате, не отрывая взгляда от красивого лица Кейто, вытащила карту и посмотрела на нее, не зная, как трактовать этот символ. Это был не червовый туз, который она подсознательно хотела заполучить, а совсем другой знак. Черный. А этот цвет, как ей казалось, не сулил ничего хорошего.

— Что там? — нетерпеливо спросил парень, протягивая руку за картой.

— Трефовый туз, — сдавленно ответила Минако, пытливо всматриваясь в лицо Эйса. Она ждала вердикта на словах, но прежде пыталась прочесть то же самое по эмоциям парня.

На лбу Кейто пролегла складка, и он бросил на Айно пронизывающий взгляд, от которого девушке стало не по себе.

— Трефовый туз, — медленно проговорил он, — обозначает, что ты стоишь на перепутье. Всегда. На. Чертовом. Перепутье!

Парень вскочил и заметался по комнате под недоумевающий взгляд Минако. Сердце ее от горла скатилось в живот. Айно решительно ничего на понимала.

— Может, объяснишь? — проговорила она, наблюдая за его метаниями. — В один момент ты меня целуешь, в другой момент мечешься, как тигр в клетке. Что все же значит карта треф?

Эйс остановился и сверху вниз посмотрел на девушку, словно размышляя над чем-то, а затем, наклонившись и упершись руками в подлокотники кресла, проговорил, отчетливо выговаривая каждое слово:

— Скажи мне откровенно, Минако, не увиливая и не отшучиваясь: а ты? Ты любишь меня?

Айно приоткрыла рот, слегка смутившись этого вопроса. Она ждала и боялась его одновременно, но могла дать ответ. Точно, могла.

— Да.

Все внутренности от этих слов скрутились в тугой узел. Предавала ли она этими словами любовь к Мамору, что угольком все еще теплилась в ее сердце? Возможно, но ведь ей так отчаянно хотелось любить и быть любимой. А Мамору… он предал. Эйс же залечил эту рваную рану в груди. Так что да, она любила его. Не так сильно и умопомрачительно, как Чибу, но все же искренне.

— Лжешь.

Слово, словно осколок льда, вонзилось в сердце, что только-только открылось для любви, и Минако инстинктивно отшатнулась, глядя на Кейто широко распахнутыми глазами, на которые уже навернулись слезы.

— Но… — растерянно протянула она, — почему ты сомневаешься?

— Карта сказала мне об этом. Ты не честна со мной, и никогда не была, — Эйс взглянул на Айно с таким разочарованием, что у девушки мороз по коже пробежал. Она почувствовала себя дешевкой, ненужной, использованной вещью, и внутри огнем заполыхало отчаяние. — Ты любишь его и всегда любила. И если бы он прямо сейчас появился здесь, в этой комнате, ты бы тотчас позабыла о своих словах. Ну же, начни разубеждать меня, Минако! Скажи, что я не прав, и тогда я, возможно, изменю свое мнение.

Но Айно молчала. Как бы это ни было гадко, но Кейто был прав. Прав!

— Молчишь? Значит, так оно и есть, — парень оттолкнулся от кресла и отошел к окну, отвернувшись от Минако. Она, словно окаменев, смотрела в его спину, не зная, что и делать. Айно словно вновь упала в бездонную пропасть отчаяния и сомнений.

— Трефовая карта… Три дороги, три пути. Долг воина, Эндимион и я, — проговорил Эйс. — Все, как и в далеком прошлом. Правда, у меня тогда не было шанса. В твоей жизни вообще не было для меня места.

Кейто полуобернулся к Минако, сверкнув глазами, и та побледнела.

— Я был рядовым в твоей армии. И мог наблюдать за тобой только издалека. Ты была моей богиней, и я готов был целовать твои следы. Но ты не замечала мою любовь. Когда же ты подарила армию Эндимиону, я смог выслужиться до уровня четырех генералов, чтобы получить слабый, практически призрачный шанс быть ближе к тебе. И мне это удалось! Боги знают, чего это стоило. Но я все еще оставался для тебя никем. Это было невыносимо: ты любила Эндимиона, а Кунсайта водила за нос… И я рискнул проявить себя, чтобы ты вспомнила о моем присутствии! Пускай я сделал это не так, как полагается, это было отчаяние. Я понимал, что уже никогда и ни за что ты не будешь моей. И тогда… тогда я возненавидел тебя настолько, что отдал душу злу! — последние фразы Эйс буквально прокричал, сжал пальцами край подоконника так, что даже костяшки побелели. — Но ведь тебе это уже известно. Да, Венера? — тихо проговорил он, опустив голову.

— Нет! Адонис! Ты же не хочешь сказать, что… — выдохнула Минако, вскакивая с места и одним шагом приближаясь к своему защитнику, но тот, развернувшись к ней лицом, выставил руку вперед, останавливая девушку.

— Да, я стал Данбуритом. Я твой враг, Венера. Как и Кунсайт, я погиб из-за твоего равнодушия и холода, — горько заключил он. — Ты сама меня убила. Хотя… я умер еще до того, как ты вонзила в меня меч. Знаешь, каждому из нас дается шанс исправить ошибки, совершенные в прошлой жизни. И я был готов сделать это — недаром Металия позволил мне вспомнить все, чтобы разжечь в сердце ненависть. Но ты… — Кейто отвернулся и сжал зубы, лишь бы не закричать от боли, — тебя нельзя ненавидеть, и это просто невыносимо. Одна моя часть хочет убить тебя прямо сейчас, другая не позволяет сделать это. Ты сводишь меня с ума во всех смыслах этого слова!