Я в порядке, и ты тоже

«Моя подруга Дженни умерла. Я не подготовила проект, и завтра на работе меня не будет. Я не останусь в долгу».

«Черт, – через несколько секунд написал в ответ Расс. – Я позабочусь обо всем. Мне жаль, Пенни».

От такого нехарактерно деликатного для него ответа ситуация стала казаться… отчасти реальной. Я глотнула побольше газировки, чтобы подавить рыдания.

За моей спиной Санджей забрасывал в рот картошку фри.

– Все нормально? – сказал он, не проглотив до конца ломтик картофеля.

– Нет. Это с работы.

Сесили, сидевшая за столом напротив, достала из пластиковой упаковки миниатюрную дешевую куклу Барби, но все еще с подозрением смотрела на остатки своей еды в картонной коробке. Я ждала, что она попросит закончить сказку, – даже рассказ про аллигаторов-мутантов был лучше, чем красно-золотистый декор ресторана, в котором раздавался детский визг, моя одежда пропиталась запахом бургеров и картошки фри, и я была вынуждена не признавать реальности того, что у меня больше нет лучшей подруги.

Но, посмотрев на меня своими глазами размером с блюдце, Сесили сказала:

– Тетя Пенни? Где мамочка?

Время сказок закончилось.

– Не знаю, Сесс, но я знаю, что она – с твоим папочкой.

«Которому было известно, что у ее мамочки проблемы, а я о них ничего не знала».

Глава 6

Может быть, наша уловка с «Хэппи мил» и сработала бы, но дети были явно не в таком восторге, как клюющий носом Санджей, и я предложила поехать домой. Стиви, относившаяся ко сну почти так же серьезно, как Санджей, начала ныть, говоря, что она очень устала. Майлз шепотом сказал, что не хочет, чтобы Сесили узнала, если с ним случится несчастный случай.

А Сесили, что же, Сесили не была дурочкой.

– Мамочка сказала, что, пока мне не исполнится десять лет, я не могу ночевать в чужом доме, – сварливо проговорила она, сидя на заднем сиденье. – Мне исполнится десять лет только через три с половиной года. Я хочу домой.

– Ладно, это… – Я не могла назвать это каким-то особым случаем. – Это исключение. Так же как и «Макдоналдс», – сказала я, хотя Сесили едва притронулась к еде. Съежившись от отвращения, я произнесла очередную ложь: – Твои родители заняты очень важными делами. Поэтому ты останешься у нас, совсем ненадолго.

– Мамочка сказала бы мне об этом, – упрямо проговорила Сесили. – Я хочу, чтобы она приехала за мной. Сразу же. Сейчас же.

У меня стоял ком в горле. Обычно моя мать уходила из дома на несколько часов в день, пока однажды не исчезла вообще. И хотя, разумеется, бывало, что мне на денек оставляли Сесили, чтобы присмотреть за ней, Дженни всегда заблаговременно сообщала дочери о своих планах.

Я громко сглотнула, пытаясь обрести то же мужество, с которым я заклинала Ника не волноваться, говоря, что матери нет, но все равно все будет хорошо. Как и тогда, я не верила в то, что пыталась сказать. Но вести себя так, как вела себя я, было единственным способом пережить эту ночь и дать Мэтту возможность подготовиться к тому, чтобы осторожно сообщить Сесили горестную весть.

– Милая, – сказала я, поворачиваясь назад, – я не виню тебя за то, что ты сердишься. Но твой папочка спросил, не можешь ли ты остаться с нами подольше. Давай постараемся использовать это время как можно лучше, хорошо?

Сесили прищурилась, но кивнула.

– Хорошо, – тихо проговорила она.

Когда мы приехали домой, Санджей включил для них телевизор, где показывали какое-то шоу. Как только оно закончилось, он сообщил, что пора ложиться спать.

После того как я уложила Сесили в кровать Стиви (что мне было позволено сделать только тогда, когда я разрешила Стиви перелечь на кровать к нам) и после двухминутной битвы с Майлзом, в результате которой я сдалась, позволив ему лечь рядом с сестрой, я налила себе бокал вина. Потом я села за кухонный стол, ожидая, что наконец пророню слезы, которые сдерживала почти весь вечер.

Но мои глаза оставались сухими.

То, что я приняла за правду всего час тому назад, теперь казалось страшной сказкой, которую я сплела из паутины, оплетающей самые темные уголки моего воображения. В конце концов, если бы у Дженни была такая проблема, которая способна привести к смерти, я бы знала об этом.

Знала ли бы?

– Не могу поверить в это, – сказала я Санджею после того, как пересказала ему свой короткий разговор с Мэттом. Мысли о Рассе и Джордже Блатнере, детский лагерь, ленчи и все остальные пункты из списка неотложных дел уже выветрились из моей головы.

– Я тоже, – сказал он. Сидя напротив меня, он пил пиво. На этот раз с ним рядом не было видно телефона.

– Как ты думаешь, что он имел в виду под «серьезными проблемами»? – шепотом спросила я.

Санджей посмотрел мне в глаза.

– Боюсь, что догадываюсь.

– Но это не сердечный приступ и не аневризма, – сказала я. – Я знаю, что у нее был эндометриоз, но это, вероятно, неопасно для жизни.

Он покачал головой.