Я в степени n

Обидевшись, что его не взяли в КГБ из-за четвертинки еврейской крови, Витя-Эмигрант уехал в восемнадцать лет в Штаты. Конечно, в Нью-Йорк – куда же еще? Хлебнул, как водится, сначала дерьма. Работал таксистом, потом водителем лимузина по вызову. Однажды повезло: вез из аэропорта какую-то шишку с Уолл-стрит, понравился клиенту, стал работать в банке. Сперва курьером, потом приподнялся, дорос до помощника брокера. Закончил что-то с грехом пополам, не отрываясь от работы, поднял немного деньжат, купил домишко в Нью-Джерси, зажил. Жену все равно из Москвы привез, не привлекали его эмансипированные американки. Конечно, Аньку. Встретил случайно на дне рождения друга, когда родителей навещать приехал. Зоопарк, богатая свадьба в Night Flight – далее по тексту, с небольшими вариациями. Увез жену с собой в Америку, поселил в доме, родили дочку, Женькой назвали, точнее – на американский манер Джени.

В середине девяностых русское происхождение на Уолл-стрит вдруг обернулось большим плюсом. Из России косяками поперли нувориши. Кто-то должен был их обслуживать. Эмигрант подсуетился, сделал на русских клиентах карьеру – вице-президент банка или что-то вроде этого. Переехали в Бруклин, в дом побольше, к тридцати он стал миллионером – очень неплохо для эмигранта, начинавшего таксистом. Хотя новые русские друзья его успехов не оценили, более того, жалели они его. Мол, чего такой толковый парень в этом червивом Большом яблоке забыл? Москва – вот где куются настоящие бабки! Он долго держался. Ни появляющиеся яхты, ни самолеты новых русских особого впечатления на него не производили. Склонный к анализу Витя-Эмигрант полагал, что производная от фьючерсов на нефть – слишком шаткая основа для благосостояния. И потом, дом у него хороший, работа прекрасная, а жена с дочкой еще лучше. Много ли человеку нужно для счастья? Но годы шли, а цены на нефть все перли и перли. Яхты новых русских сменились практически авианосцами, из самолетов полуолигархов можно было формировать эскадрильи, и Витя почувствовал, что жизнь проходит мимо. Он бы опять сдержался, если бы не Анька. Не привыкла она к Америке. Пока дочка маленькая была, еще держалась, хватало забот, а как подросла – совсем заскучала и обнаружила в своих глубинах большого русского патриота вперемешку с жесточайшей ностальгией. Пилить его начала: поехали, поехали, поехали, посмотри, как люди живут…

Наконец он не выдержал – в две тысячи третьем принял предложение очередного русского клиента и метнулся в Москву. Сначала везло: за последующие пять лет он увеличил свое состояние раз в двадцать, стал главой и совладельцем крупного русского инвестиционного банка, работал с государственными монополиями. Начал задумываться о покупке среднеразмерной, всего лишь метров в сорок, яхты. Но в две тысячи восьмом фортуна повернулась к Вите-Эмигранту своей оборотной стороной. Обратная сторона русской фортуны пахла тюремной парашей, разборками с участием бандитов и ФСБ, потерей денег, нервов, здоровья, а может быть, и жизни. Еле отбился. С тех пор Витя считал себя очень везучим человеком: здоровье, жизнь, свободу и даже бруклинский (правда, заложенный банку) дом ему все же удалось сохранить.