Я в свою ходил атаку…

Панов, между прочим, сказал, что чуть-чуть улучшится положение, нам дадут по двухнедельному отпуску (по очереди) для творческих и издательских дел. Мы, как и вы там, так хотим этого улучшения положения, что, несмотря на все желание увидеть свои семьи, согласны, конечно, уж обойтись бы и без этих отпусков. Но война велика, и воспользоваться возможностью что-то написать, привести в порядок и т. п. – от такой возможности – не откажешься. И тогда я увижу тебя… и наших милых дочурок… а потом с новым подъемом за работу и готов был бы ко всему, что принесет судьба. Все-таки есть чувство, что нечто для родины в такие трудные (небывало трагические) для нее дни делаешь и ты.

…Десятой доли того, что я вижу, и думаю, и слышу, я не выписываю в своих стихах и пр. Затеял было писать маленький дневничок для тебя, но это плохо покамест удается по разным общим причинам. Но я все ж думаю собраться с волей и, зная наш ред. <редакционный совет?>, что многого написать не смогу, а многое нельзя – хоть что-нибудь напишу. Правда, я веду для тебя тетрадь вырезок и каждая для меня, как запись, но то особое дело…

12. X (приписка)

…Сегодня бог, вняв молитвам наших конников, подбросил на мокрую украинскую землю снежку, – грязи будет еще больше. А это сущее счастье – немцы жмутся на шоссе, а наши бомбардировщики молотят их с неба, а конники рубят мотоциклистов и пехоту.

…Вкладываю тебе на всякий случай пару стихотворений, которые более других удались, хотя и слабоваты. Одно из них – рассказ танкиста – было в «Правде».

Жизнь тяжеловата, не без неприятностей и тревог, но покамест я бодр и крепок духом. Очень хочу, чтоб и ты не унывала…

…Мы живем по обочинам войны. Мы быстренько подъезжаем к тем ямочкам и окопчикам, в которых сидят воюющие люди, быстренько расспрашиваем их, прислушиваясь к канонаде и невольно пригибая голову, когда свистит мина. А потом, провожаемые незабываемыми взглядами этих людей, убираемся восвояси…

…И когда подумаешь о детишках, укрывающихся в окопчиках (один совсем маленький Микола всякий раз бежал под лавку с подушкой – укрывал голову), то и стыдно станет, что иной раз больше, чем нужно, думаешь о собственной персоне…

Последнее время я езжу мало. Меньше у нас машин, меньше формат газеты…

…Я, признаться, немного «переписался» и чувствую, что начинаю работать хуже. Правда, об этом знаю только я. Да и я знаю, что это от объективных причин. Когда-нибудь, когда наши войска будут гнать немцев, мы позволим себе вслух сказать, какая страшная, угнетающая душу весть – отступление…

…Но пока что я должен находить в себе силы для ободряющего слова, это слово, которое либо заключенной в нем доброй шуткой, либо душевностью своей согревает чуть-чуть, расшевеливает то инертное, тягостное безразличие, которое незаметно уживается в сознании усталого от боев и тягот человека. А каких слов он стоит, этот человек!

Иногда мне кажется, что если б у меня нашлись такие слова, то было бы полностью оправдано мое пребывание здесь и я мог бы с уверенностью сказать, что я воюю. А так нет-нет и защемит стыд перед теми, с кем вижусь от времени до времени и покидаю их, спеша заключить в строчки полученное от них…

Ведь подумать – если мне страшно, то каково же ему, Ивану какому-нибудь, у которого нет столько сознания, нет многого, что есть у меня, а только есть… Впрочем, это долгая и трудная штука.

О чем бы я ни думал, я вновь возвращаюсь к мысли о нем, об Иване, на плечи которого свалилась вся страшная тяжесть этой войны…

24. X

По решению Ставки Главнокомандования советские войска оставляют Харьков. Редакция «Красной Армии» перемещается в г. Валуйки (тогда Курской обл.).

26. X А.Т. – М.И. Валуйки – Чистополь

…Едет товарищ в новую столицу, там кинет это письмецо… итак, я уже в России, прошел и проехал разными способами уже свыше 1000 километров. Между прочим, очень был взволнован, когда впервые услыхал, как простые бабы говорят по-русски. И больше приветливости к нам, солдатам. А Украина – прекрасная и трудная – позади. Харьков сдан позавчера… Устал я немного не так физически, как душевно. Но не поддаюсь и никогда не поддамся… Сейчас как раз та пора, когда нужно показать себя человеком.

В первых числах ноября сотрудники редакции газеты «Красная Армия» получили приказ вылететь в Воронеж.

6. XI А.Т. – М.И. Воронеж – Чистополь (открытка)

…Я здоров и бодр… Работаю, как всегда. Кроме тетрадки вырезок, начал для тебя книжечку разных записей…

10–11.XI

Совещание писателей и редакционных работников газет Юго-Западного фронта, на котором с докладом о задачах писателей на фронте выступил бригадный комиссар И.М. Гришаев. Отметив «большую и полезную работу», докладчик указал на ее недостатки: «слабо освещаются героические дела гвардейцев, партизан. Поэты мало работают над созданием боевой песни… Сатира не всегда смешит читателя…» («Красная Армия», 12 ноября). В прениях по докладу выступил А.Т.

30. XI