Я вам что, Пушкин? Том 1

Запах горелой травы стал невыносимым, забил ноздри полностью. Я вцепился в скатерть и принялся судорожно комкать ее край. Виталя смотрел на меня с равнодушным интересом.

— Пойми, я не вывезу, — сказал я ему, уже не вникая в суть. Мы точно были на одной волне. Явно нездоровой волне, — я не знаю, что делать.

— Сейчас не знаешь, — согласился Виталя, — но когда припрет к стенке, все поймешь. Из того, другого ловец вышел никудышный. Тебе его превзойти как два пальца об асфальт. Просто не зевай и будь рядом.

Птицы на крыше дома подняли невыносимый ор. Казалось, что там беснуется целая стая, настоящая орда. Виталин бумбокс стоял под лучами нарисованного солнца — его заело на начале припева песни группы Cranberries про зомби.

Я глубоко вдохнул, и в оглушительном гомоне неожиданно появился… смысл.

…

— Куда там Саёри запропастилась, блин? — знакомый голос, высокий, въедливый. Раздражение в нем звенит и отдается в ушах… хотя нет, кажется, это просто звон.

— Я н-н-не з-з-знаю, — мо…мо…может б-б-быть, медсестра занята? — совершенно другой тембр, низкий, хрипловатый. Его владелице слова вообще даются с трудом.

— Чем она может быть занята, зарплату в сетевой покер проигрывает, что ли? У нас тут ЧП! Гару может умереть, а я ведь даже еще ни разу его не избила!

— Не переживай, Нацуки, тебе представится такой шанс, — вклинилось мелодичное сопрано, — кажется, он приходит в себя.

— Кто переживает-то? Я? Пф-ф, да это вы с Юри все ногти себе обгрызли. Больно мне надо, париться из-за него…

Я кое-как разлепил веки. Перед глазами мелькали мириады цветных мошек, как в старой аркаде на «Денди». Мошки кружились и складываться в картинку никак не хотели.

— П-после такого о…о…обморока ч-ч-человеку требуется время, чтоб оправиться. П-полагаю, Гару нужно в больницу… в-вдруг у него н-нарушение м-мозгового кровообращения или… или…

Наконец мошки выстроились в ряд и явили мне лицо Нацуки. Розовые глазищи на нем так и пылали. Несмотря на свой трэш-ток, коротышка действительно выглядела встревоженной.

— Не трогай меня, зловещий лепрекон, я не крал твой горшочек с золотом, клянусь, — пробормотал я, пытаясь собрать мозги в кучку.

— Нарываешься, доходяга? — поинтересовалась она, но волнение с лица заметно схлынуло, — все с ним нормально. Уже болтает, значит, ничего серьезного.

— Ничего серьезного — это название моих будущих мемуаров, — я кое-как приподнялся на локте, — сразу после выпускного сяду за первый том.

— Ты если такие фокусы будешь вытворять, то не за мемуары сядешь, а в тюрьму за доведение до нервного срыва, дурак!

Я хотел заметить, что упомянутой статьи в уголовном кодексе вроде как нет, но в итоге решил не тратить силы. Их и так оставалось не очень много. Хотя головная боль почти полностью прошла, разве что мутило слегка, но это наверняка остаточные явления. Так, нечего разваливаться, Гарик, давай, приводи себя в вертикальное положение. Осторожно схватившись за первую попавшуюся опору — ей оказалась полка с книжками, я начал подниматься.

— Полегче, стрелок, — осадила меня Нацуки, — подожди, щас медсестра придет, тебя осмотрит…

— Нацуки права, Гару, — добавила Моника, — поосторожнее. Мы все за тебя перепугались.

— Это п-п-п-правда, — вклинилась Юри, — ты п-потерял сознание на несколько минут, а к-когда мы попытались тебя п-передвинуть, начал б-б-бредить. Что-то про ржаное поле нес и детей…

— Ага, — Нацуки поднырнула мне под руку, — опирайся давай. И не вздумай шуточки отпускать, я очень сильная!

Ну да, конечно. Мне кажется, я могу на ее хребте все позвонки пересчитать, как на гребаном ксилофоне. Хотя и Гару, справедливости ради, серьезной нагрузки не создаст своими-то шестьюдесятью кило.

Наконец добравшись до парты, я приземлился на стул и осмотрелся. Ничего необычного, все как всегда. Ни единого намека на стремную комнату из сна. И при этом я ее видел. Своими собственными глазами. Аудитория как бы… раздвоилась. И девочки вместе с ней, все, кроме Моники. Главы клуба в кошмаре не было, и этот факт заставлял задуматься. Однако развить мысль далее помешал звук быстро приближающихся шагов.

— Де…де…девочки, медсестры нет! — Саёри остановилась, тяжело дыша, — и кабинет за… Гару, ты жив! — заорала она, направляясь ко мне.

Среагировать я не успел — с удивительной скоростью она подобралась к парте и сдавила меня в объятиях. Сперва я пожалел свое многострадальное тело, но потом ощущение даже понравилось. С ней было очень… комфортно. Я был бы не прочь посидеть так еще какое-то время. Например, до конца собрания.

— Можешь его отпустить, Саёри, — сказала Моника. И, на самом деле, прозвучало это как «лучше бы тебе от него отлипнуть». Хотя не уверен, что Сайка считала бы скрытые смыслы — она человек простой. Однако предложение подействовало — девчонка отстранилась и со смущением глянула на меня.

— Извини, — сказала она, — я просто очень рада, что…

— Да ерунда, — перебил я, — сам бы запаниковал, если б кто-нибудь передо мной в обморок грохнулся.