Я вам не ведьма!

– Я считала, что он из тех, кто распускает руки или шутит гадко. Так поступали все парни в мундире, которых я видела, и поэтому я думала, что этот твой нэй Элий такой же. И поэтому ты так его боишься. Любишь или хотя бы чуть-чуть привязана, но, попав сюда, решила, что достойна большего и эта привязанность лишняя. С моей теткой так было: она предпочла возможность уехать в город и устроиться цветочницей браку с любимым парнем, потому что он занимался доставкой навоза на фермы, а ей не хотелось всю жизнь провести среди навоза… Но Элий нормальный парень, и у него есть возможность получить высокий чин, особенно с поддержкой Дезовски, и он не из тех, кто запретил бы тебе заниматься любимым делом… Он поехал не вернуть тебя в навоз, как это пытался сделать тетин жених; он приехал, потому что боялся, что с тобой случилась беда. И теперь уже я не понимаю, за что ты с ним так. Почему бы тебе просто… не поговорить с ним по-человечески? Даже если ты его больше не хочешь, ему будет легче, если он хотя бы будет знать, что ты не околдована и не в беде. Что с тобой все в порядке.

Бонни чуть ли не уткнулась в тарелку носом, когда это говорила. Она накручивала на пальцы выбившуюся из прически прядь и делала длинные паузы, стараясь подобрать слова.

Она не хотела никого обидеть.

А я вдруг осознала, что между мной и Элием попал не только Щиц, но теперь и Бонни. И все из-за меня.

– Я пыталась, но… язык не поворачивается. Я не могу с ним нормально говорить. Это сильнее меня. Это не колдовство, это просто… дурость, Бонни. Страх. Я боюсь.

Я почувствовала, что вот-вот расплачусь. Бонни тоже не понимала. Почему даже Бонни не понимает? Я тоже не понимаю, но… Я так надеялась, что кто-то умный возьмет и разложит все по полочкам за меня. Ведь Бонни лучше меня разбирается в чувствах. У нее столько сестер и теток, и многие из них замужем, и она наблюдала столько всяких историй, но почему она не понимает мою?

Бонни ткнула пальцем мне в лоб.

– Это в твоей голове. А что сказала тебе бабушка?

– При чем здесь бабушка? – удивилась я.

– Ну, обычно во сне мы получаем ответы на свои вопросы.

– Не в этом случае, – скривилась я, – в моем сне бабушка просто хотела перейти через дорогу.

– Куда? – нахмурилась Бонни.

– На другую сторону. Сначала дороги, потом ручья и озера. Просила меня перевести…

– Мертвая бабушка?

Каркара захлопала крыльями, всполошилась, чуть не свалилась со спинки стула Бонни.

– Ну да.

– Через дорогу?

– Да.

– Но ты ее не перевела. Не перевела же, да? – Бонни вцепилась в мою руку.

– Нет. Но… мы играли в игру. Два раза она проиграла, а один… одна попытка у нее еще осталась.

– Не смей переводить. Нельзя переводить мертвых на другую сторону чего бы то ни было! – Впервые за все утро Бонни смотрела прямо на меня.

Даже Каркара перелетела на спинку моего стула.

– Почему? – удивилась я. – Это же просто сон.

– Ну, просто… – Бонни замялась, – быть может, это суеверие, но меня мама учила.

Она прикрыла глаза и быстро-быстро затараторила:

– Если случилось проходить мимо кладбища для самоубийц, рассыпь под ноги семечки, чтобы они отвлеклись на их пересчет и не увязались за тобой; если циркачи хоронят своего, ни за что не заглядывай в гроб, чтобы не родился уродливый ребенок; а если во сне мертвец хочет, чтобы ты перевел его через дорогу, или через реку, или еще куда-нибудь, то нельзя соглашаться, потому что так ты приведешь его в мир живых, а сам останешься в мире мертвых. Вот так. Ты же не согласилась?

– Не совсем, – я почувствовала, как кровь отливает от моих щек, – я… э-э-э… я же сказала, пообещала это как выигрыш в игре. Я не могла отказать просто так, понимаешь?

– И мы тут уже полчаса о парнях треплемся вместо того, чтобы пойти за помощью?! – ужаснулась Бонни.

– Но… может, это просто сон?

– А Элию показалось, да? – Бонни повертела пальцем у виска. – Какое потрясающее совпадение.

Она встала, с лязгом отодвинув тарелку.

– Идем.

– Куда идем?

– Либо Онни – раз уж она тебя учит, либо Аката – раз она твоя тетя. В любом случае нужна опытная ведьма, выбирай.

– Бонни, я… сама разберусь.

– Ну нет, – она поджала губы и буквально подняла меня со стула, – я с тобой-то толком ужиться не могу, а у твоей бабки характер наверняка еще хуже. Не хочу ее в соседки.

– А меня?.. – спросила я тихо, но Бонни точно услышала.

Она заколебалась. Но наконец сказала:

– А тебя я сама выбрала. Так что, к кому идем?

Я вздохнула.

– К Онни.

Мы долго искали Онни в бесконечных коридорах технического здания.

Само по себе это место походило на ведьмино логово куда больше, чем залитые солнечным светом комнаты гуманитарного корпуса. Вместо больших окон – узкие, под самым потолком; стены окрашены в холодный, кое-где облупившийся зеленый; пол – камень, а не дерево; и планировка такая запутанная, что даже дорогу до нашей аудитории мы учили недели две.

Благодаря мелким поручениям Онни я понемногу научилась здесь ориентироваться. И то меня не оставляло ощущение, что коридоры здесь живые, сплетаются, как клубок змей, и частенько меняются друг с другом, когда им скучно и хочется поиграться застрявшей у них в брюхе студенткой.