Я вас предупредил

– «Техас» цел… по крайней мере с виду, – буркнул Зайцев; все они уже загерметизировали скафандры и вели переговоры по рации. – Если бы что-нибудь случилось на борту, американцы выбросились бы на спасательной капсуле. Но её тоже не видно.

– Я требую…

– Оставьте свой тон, Феликс Эдуардович! Я не меньше вашего хочу выяснить, что здесь произошло.

– Я доложу командованию о вашем отказе следовать инструкции!

– Да хоть самому президенту. Майор, сажайте птичку рядом с шаттлом.

Денис не ответил. Он и так более чем осторожно подводил корабль к гигантскому, сверкающему антрацитовой сыпью кресту астероида, готовый включить маршевые двигатели при появлении любой опасности.

Но пока ничего особенного не происходило.

Мрачная грань астероида приблизилась вплотную, повисла над головой исполинским потолком. «Техас» по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. На его корпусе не было видно ни вмятин, ни трещин, ни пробоин. С виду он действительно был цел и невредим. Разве что сидел чересчур плотно в углу смыкающихся граней креста, словно пытался носом раздвинуть эти грани.

– Дыра! – воскликнул Глинич.

Денис тоже заметил невероятно ровное треугольное отверстие в стыке граней, буквально под кормой шаттла, но он был занят посадкой и обсуждать открытие не стал.

– Это каверна! – продолжал возбудившийся бортинженер. – Или, скорее, вход в недра астероида! Вот почему они молчат! Они ушли внутрь… и не вернулись!

– Если это так, то они давно погибли, – мрачно проговорил Зайцев. – Их скафандры рассчитаны всего на двенадцать часов автономного плавания в вакууме.

– Возможно. Тем более надо соблюсти рекомендации…

– Отставить разговоры! Продолжайте наблюдения! Молодец, пристыкуйся чуть подальше, за носом шаттла, чтобы он не помешал аварийному старту.

– Слушаюсь, командир! – Денис повёл «Ангару» боком, осторожно – миллиметр за миллиметром – посадил её на специальные пневмоподушки с липучками. Эти посадочные баллоны в случае необходимости отстреливались, и корабль мог стартовать в любой момент.

Движение прекратилось. «Ангара» даже не дрогнула, коснувшись астероида. Бортовой компьютер Михалыч выбросил на панель управления жёлто-зелёные огни, сказал приятным мягким голосом:

– Посадка по высшему баллу! Поздравляю с окончанием полёта.

– Поздравишь, когда мы будем на Земле, – проворчал Зайцев. – Но ты молодец, Молодец! Вряд ли я посадил бы птичку лучше. Начинается главная работа. К выходу готовятся двое: я и бортинженер. Экипировка – в соответствии с Положением номер два. Возражения не принимаются!

И Денис, открывший рот, чтобы попросить командира взять его в первую вылазку, вынужден был промолчать. Ничего не сказал и Глинич. Он мог быть доволен, так как Положение номер два предусматривало особые меры безопасности для экипажа спасательного корабля и увеличивало степень ответственности каждого его члена.

Полковник вскрыл второй командирский сейф и достал оружие – лазерные и электропистолеты. Кроме этого, разведчики взяли с собой «дромадеры» – комплекты выживания, имеющие запасы кислорода, еды и дополнительные источники питания.

– Будь готов, – сказал Зайцев, стукнув рукой в перчатке по плечу пилота. – Ещё успеешь прогуляться по местным буеракам.

Космонавты выбрались из кабины в переходный тамбур. Появились через три минуты за бортом корабля, видимые в отсвете прожекторного луча от сверкающих мелкими кристаллами граней астероида. Корабль сидел как самолёт брюхом на одной из них, а вторая поднималась слева гигантской бугристой стеной, исчезая где-то в звёздном «небе» как чёрная тень, изредка бросающая искры света – отражение лучей звёзд.

– Ни пуха! – пожелал Денис.

– К чёрту! – ответил командир.

Глинич промолчал.

Две блистающие серебром и золотом фигуры включили газовые движки и поплыли к стоящему неподалёку американскому шаттлу.

6

«Техас» казался вымершим.

Космонавты облетели его со всех сторон, светили фонарями в носовые иллюминаторы пилотской кабины – при всем космическом антураже и назначении он прежде всего оставался самолётом – и стучали по обшивке, но никто на их сигналы не отозвался. Естественно, его люки были задраены, а следов под ними на «грунте» – на сплошной кристаллической плите – не было видно.

– Никого, – разочарованно заявил в конце концов Зайцев, прекратив попытки проникнуть внутрь американского «челнока». – Иллюминаторы у них из поляризационного композита, поэтому снаружи ничего рассмотреть нельзя. Следов же никаких. Открывали они люки, выходили наружу или нет – неизвестно.

– Но если они молчат, то, наверное, всё же вышли? – осторожно заметил Денис, принимая версию Глинича.

– Или же давно мертвы, – отозвался сам Феликс Эдуардович, почти не принимавший участия в обследовании шаттла. – Если у них внезапно произошла разгерметизация, а они были без скафандров…