Я вас предупредил

Тематика рассказов этого раздела сборника более обширна, нежели предыдущего. Изменилась жизнь, изменился социум, путь развития человечества, изменились мораль, этика, политика, мои пристрастия и оценки происходящего. Многое стало не просто беспокоить, но злить и бесить, ибо социальный строй западной цивилизации в корне отличим от советского, русского, впитавшего, к великому сожалению, все пороки капитализма (кто бы что ни говорил!) и принёсшего неисчислимые бедствия нашему народу. На самом деле начался и продолжается не просто конфликт амбиций, властных структур и методов управления, идёт ВОЙНА цивилизаций – Русской и Западной, основанных на разных этических признаках! Весь мир живёт по Очень Большой Лжи – и мы это видим ежечасно в Интернете и по ТиВи (точно так же, не отрицаю, живёт и наша нынешняя российская власть), и я не мог остаться в стороне и равнодушно наблюдать за уничтожением главного чувства в человеке – Совести! Так возникали рассказы этических уравнений, отражающие моё негативное отношение к предателям всех мастей, рангов, властных структур и негодяев бизнеса, предающих свой народ. Хотя политика и психология в этих уравнениях не главное: главное – реакция моих героев на несправедливость и ложь, а в фокусе писательского интереса большое место занимают научные открытия. Рассказ «Неперемещённый» вообще стал началом цикла о диверсантах во времени. «Приговорённые к свету» предвосхитил цикл о научных убийцах, а «Новый уровень» – дилогию «Криптозой».

– Василий Головачёв

Приговорённые к свету

На этого молодого человека в безукоризненном тёмно-синем костюме обратили внимание многие посетители ресторана «Терпсихора», принадлежащего известному в прошлом певцу Алексею Мариничу. Ресторан открылся недавно, однако быстро снискал славу одного из самых модных мест тусовок московской богемы.

Молодой человек пришёл один, в половине восьмого, когда завсегдатаи ресторана ещё только начинали подтягиваться к началу ежевечерней программы: здесь часто выступали известные певцы, актёры и танцевальные группы, а иногда пел и сам хозяин, не утративший голоса и артистического обаяния. Обычно это случалось по просьбам присутствующих в конце недели, когда Маринич отдыхал в кругу близких друзей. Нынешним вечером он также собирался расслабиться в своём ресторане и спеть несколько песен в стиле ретро, что особенно ценилось женской половиной посетителей.

Юноша в синем костюме занял столик в хрустальном гроте, поближе к оркестровой раковине, где любил сидеть хозяин ресторана, заказал минеральную воду и стал ждать, разглядывая постепенно заполняющую зал публику. Он был довольно симпатичен, высок, много курил и явно нервничал, то и дело бросая взгляд на часы. К десяти вечера его нетерпение достигло апогея, хотя глаза оставались тёмными, полусонными, если не сказать мёртвыми, но волнение выдавали руки, ни на секунду не остающиеся в покое. Молодой человек барабанил пальцами по столу, перекладывал из кармана в карман зажигалку, расчёску, бумажник, платок, разглаживал скатерть на столе, поправлял галстук, стряхивал с костюма несуществующие пылинки, пил воду и в конце концов обратил на себя внимание официанта.

– Что-нибудь не так? – подошёл к нему метрдотель. – Вы кого-то ждёте, молодой человек?

Гость посмотрел на часы, сказал отрывисто:

– Ещё бутылку воды, пожалуйста. Скажите, а Алексей Артурович скоро начнёт выступление?

Метрдотель покачал головой.

– Сегодня он, к сожалению, выступать не будет, плохо себя чувствует. Так вы его ждёте?