Я - ваши неприятности

- Его душа - его проблемы, а моя - мои. И что бы ты там ни говорила...

- Охолодись, - рявкнула Серафима. - Циркачу сладенького захотелось, вот он и выкаблучивается. А разок свозит тебя на дачку и под утро ноги об тебя вытрет. И правильно, между прочим, сделает, потому как дураков учить надо.

- Прекрати мне гадости говорить, - разозлилась я. - Ни на какую дачку я с ним не собираюсь. Глупость какая... А извиниться и эти свидания прекратить я просто обязана.

- Серьезно? - обрадовалась Серафима. - Вот так вот попросту скажешь ему: "Бывай, Серега", он скупую слезу уронит и пойдет гонимый ветром. Ты эту публику не знаешь, а я насмотрелась за пять лет. И дур вроде тебя тоже видела... Знаешь, что он сделает? Сунет тебя в машину, да отвезет к ближайшим кустам. Хорошо, если живой отпустит. А не хочешь с располосованной физиономией оставшуюся жизнь ходить? - В этом месте тетушка тяжко вздохнула. - Ладно. Я погорячилась. Ты у нас натура артистическая, душа у тебя тонкая. Вовка прав: не тебе с бандитами тягаться. Отправляйся-ка ты в Италию.

- Какая ты, Серафима... - покачала я головой. - Ладно, что там у нас на очереди по твоему гениальному плану?

- Так ведь нет никакого плана, - пожаловалась тетушка. - Давай-ка коньячку накатим, расслабимся. Авось умная мысль и появится.

- У меня большие сомнения в отношении твоих мыслей.

Следующее утро началось скверно. То есть само по себе утро было солнечным и теплым, дул легкий ветерок, и все располагало к отдыху. Тетушка, что-то напевая, усердно избегала разговоров на животрепещущие темы.

Около девяти позвонил Тарханов. Торопливо поздоровавшись, сообщил:

- Негритенок в больнице. Вчера вечером его жестоко избили.

- О Господи, - побледнела тетушка. - Чего хотели-то?

- Я у него еще не был, звонила его мама. Думаю, вам надо ко мне переезжать.

- У нас Вовка живет.

- Он целыми днями на работе.

- Думаешь, это Каток?

- Давай не по телефону.

- Ты сейчас свободен? Можно подъехать?

Серафима повесила трубку и уставилась на стену. Я зябко поежилась и задумчиво сказала:

- В Негритенке сто килограммов, и он какой-то там чемпион. А человека довели до больницы. Что ж с нами-то будет?

- Ничего, обойдется. Это говорило об оптимизме, мне неведомом.

- Серафима, нам надо срочно что-нибудь предпринять.

- Умница. А что?

- Ну, не знаю. Кто его мог избить? На Юрика не похоже...

- Еще как похоже.

- Не вижу смысла. Зачем его избивать было? Если Юрик решил, что мы чего-то откопали, перестрелял бы всех троих, и дело с концом. Серафима, а что, если Циркачу все рассказать? Он помощь предлагал.

- Ага. Расскажи... Твой Сережа начнет прикидывать, как Катка завалить, и мы станем случайными жертвами между-усобной войны. Подождем пока...

- Чего ждать? Когда нас возле подъезда встретят?

- Не пугай меня, и так страшно. Вот что, я к Илье поеду, а ты дождись звонка Циркача. Встречаться с ним не смей, держи на коротком поводке, чтоб не сорвался, но и к себе не подпускай. Поговоришь с ним и в офис приедешь.

Оставшись в одиночестве, я мерила шагами квартиру, Пытаясь размышлять. Выходило так себе. Наконец позвонил Циркач.

- Увидимся? - спросил, поздоровавшись.

- Сегодня не могу.

- Не можешь или не хочешь? - Голос звучал резко, я бы даже сказала агрессивно.

Я не люблю, когда со мной так разговаривают. Однако вчерашняя тетушкина лекция даром не прошла, я вспомнила, где сейчас Саша, и подавила желание поставить нахала на место. Ответила миролюбиво:

- Мы с теткой к родственникам собрались. Возможно, на пару дней... - Я помедлила, придала голосу необходимую романтическую грусть и попросила: Сережа, мне надо подумать. Дай мне, пожалуйста, такую возможность.

Он молчал полминуты, не меньше.

- Хорошо...

Мы простились. Я с заметным облегчением. И стала собираться к Тарханову. Вышла, хлопнула дверью и вспомнила, что газ не выключила. Вернулась и решила позвонить: может, Илья Сергеевич пришлет за мной машину? Тут я сообразила, что Саша в больнице. Наверное, кроме Саши, есть еще кто-нибудь. Я махнула рукой и пошла к стоянке такси.

- Анжелика Станиславна, - услышала я мужской голос, повернулась и увидела шагах в пяти улыбающегося парня рядом с новенькой "девяткой". Парень продолжал улыбаться, а я теряться в догадках: кто он? Неужто Тарханов, опережая мои желания, прислал машину?

На размышления я потратила слишком много времени. Сзади кто-то схватил меня за локоть и буквально потащил к машине.

- В чем дело? - опомнилась я, таращась на рослого здоровяка справа.

- Закрой рот, - не очень вежливо посоветовал он.

Улыбчивый распахнул заднюю дверь, и меня втолкнули в машину, там находились еще двое - один за рулем, другой на заднем сиденье.

- Будь как дома, - сказал он мне. Я посмотрела на всех четверых и поняла, что дела мои хуже не бывает. Если бы я не стояла на тротуаре, раскрыв рот от изумления, то имела бы шанс выбраться из передряги: закричать или пуститься наутек. Теперь же оставалось одно: сидеть тихо и надеяться, что, может быть, жива останусь.

- Поехали, - сказал улыбчивый, который перестал улыбаться и сейчас выглядел чрезвычайно деятельным.