Я-Ведьма!

Девочка без сил опустилась колени и подняла на Колывана взгляд. Не убивайте меня, пожалуйста. Не убивайте!

— Значит, кричали и ругались? — задумчиво произнёс старший с презрением глядя на пленницу и уточнил — И что кричали? Что ты слышала?

— Не знаю. Вроде ключ какой-то искали и… — тихо произнесла девочка, а затем запнулась и ещё больше опустила голову.

— Что и⁈ — надавил Колыван голосом.

— И какие-то лимоны — собравшись с силами, ответила она.

— Деньги, значит — произнёс хмыкнувший мужчина и в этот момент его отвлёк один из бойцов.

— Колыван! Я трупы проверил! Карась и Лом пропали!

— Вот же имбецилы! — процедил старший и вновь посмотрел на девочку — Когда они ушли? Или может ты помнишь когда крики прекратились?

— Давно. Очень давно. На улице было ещё темно — сказала девочка, а потом тихо добавила — Я думала, что за мной вообще никто больше не придёт.

— Ясно. Провернули всё после доклада, а потом свалили, теперь ищи их — произнёс Колыван задумчиво, а затем начал раздавать указания — Ганс, открой её и заведи в машину, что делать знаешь. Ступня и Вялый, остаётесь на стрёме и смотрите в оба. Остальным перенести трупы в гараж. В любую из машин. Потом будем думать, что со всем этим делать.

«Фух! Получилось! — мысленно выдохнула я — Хотя, Колыван, кажется, так до конца мне и не поверил. Словно в чём-то подозревал. Ну и пусть. Это он считает меня беззащитной девчонкой, а я-то знаю, что опасна и готова контратаковать в любой момент. Теперь главное, чтобы меня отвезли в Колизей и я, наконец, встретилась с Легионером».

***

Не найдя нигде ключ от камеры Ганс, высокий мужчина с вытянутым лицом и белыми волосами, достал из кармана отмычки, играючи вскрыл замок на решётке и велел идти за ним. Вспомнив свою роль я, при виде первого трупа пошатнулась, а затем рванула на улицу, чтобы облокотиться о крыльцо и некоторое время стоять в таком вот положении и шумно дышать.

— Время! — жёстким тоном сказал Ганс и, схватив меня за куртку, потянул в сторону забора, где открыл небольшой проход и через территорию соседнего дома провёл меня до припаркованного в проулке автомобиля.

«Продуманные — пронеслась в голове неприятная мысль — Теперь понятно, почему их так трудно выловить. Подстраховка на подстраховке».

Заведя меня в микроавтобус, Ганс отмахнулся от вопросов водителя и выразительно посмотрел в мою сторону, а затем достал из кармана пузырёк и одноразовый шприц.

«Так, а это что такое?» — напряглась я и, вспомнив о роли жертвы, съёжилась.

— Не дури. Это снотворное. Лекарство из больницы, шприц одноразовый — успокоил мужчина, заметив мой взгляд и, с его стороны неожиданно пошла небольшая волна сочувствия — Вон какая помятая. Вряд ли хоть немного спала после тех криков. Натерпелась. Так что давай руку для укола и спокойно спи. Ну или попробуй сопротивляться и тогда мне придётся применить силу.

'Как в нём может сочетаться сочувствие к натерпевшейся много девочке и её перевозка в международный публичный дом для извращенцев? — с недоумением подумала я и, достав руку из куртки, позволила сделать укол. Затем вновь оделась, поудобнее откинулась и закрыла глаза.

В чём-то Ганс всё же был прав. После ночных приключений я долго не могла уснуть. Размышляла над правильностью своих действий. Несколько раз порывалась уйти, но вспомнив о рассказе Бурого и несчастных девочках возвращалась на место. И ненависть, появившаяся в груди после первого убийства, словно становилась всё больше, уже без моего желания впитывая в себя ауру страха, боли и тоски, которые продолжали кружиться в воздухе.

Под эти мысли я как-то незаметно и уснула, а очнулась не самым приятным образом, когда на меня вылили ведро воды.

Ничего не понимая, я под ускоренным восприятием резво вскочила на ноги и начала оглядываться по сторонам. Снотворное всё ещё не выветрилось из тела, поэтому я машинально напитала его энергией.

Из частного и не очень благополучного района Нижнеямска я, каким-то образом, перенеслась в достаточно дорогой и современный банный комплекс. С небольшим бассейном, шезлонгами, симпатичными арками ведущими в душевые. Также помимо меня здесь находилась высокая, крепкая и какая-то мужиковатая женщина в салатовом костюме санитара, и щуплая девочка лет тринадцати в похожей одежде белого цвета, которая стояла с опущенной головой, держала в руках пустое ведро и транслировала какой-то животный страх.

Вспомнив об играемой роли и быстро продумав линию поведения, я состроила испуганное выражение лица, втянула голову в плечи и, покачнувшись, словно лекарство ещё действует, села на деревянный шезлонг.

— Очнулась? — грубым прокуренным голосом спросила женщина, а затем неожиданно громко рявкнула — Встать!