То же самое собиралась сказать Лере и я. Но я не могла говорить, не могла даже бросить на нее умоляющего о прощении взгляда. Могла лишь смотреть ей в глаза, чувствуя, что мое лицо, словно невыносимая тесная маска, складывается в ироничную, недоверчивую гримасу.
В Лерино лицо, не верящее ни мне, ни Валере.
И я ничего не могла поделать, потому что была только ее отражением.
— Простите, что я без звонка. Но я не знаю вашего телефона…
— Не извиняйтесь, я ждала вас. — Иванна Карамазова с интересом рассматривала в монокль новую гостью.
Вид у ведьмы был растрепанный и ленивый. Ночь на Крещение — лучшее время для предсказаний — считалась рабочей. Она гадала до утра, а проснувшись, провела остаток дня в любимом кресле у камина, листая книги и расшифровывая увиденные символы со скрупулезностью разведчика, получившего послание из штаба.
Этот визит был первым из событий грядущего.
— Вы меня ждали? — заколебалась визитерша, делая акцент на слове «меня».
Облокотившись на подлокотник кресла, она с не меньшим любопытством рассматривала лукавую ведьму в черной шелковой шапочке.
— Вас, Лера, вас… — расставила точки над «i» Карамазова.
— Вы узнали меня?
— Как я могла не узнать вас? Вы так похожи на Валю… А она, я думаю, вряд ли способна осчастливить меня визитом.
— Значит, вы в курсе?
— Можете рассказать свою версию, — предложила ведьма.
— Вчера ночью Валя, как я и ожидала, произнесла заклинание, — послушно отрапортовала Лера, — вошла в зеркало и потеряла там сознание.
— Вы, похоже, знаете ее лучше, чем она сама, — заметила Карамазова.
— Это естественно… — сказало отражение как что-то само собой разумеющееся. — Она не могла поступить иначе и попалась в мою ловушку. Ну а утром я позвонила Валере и назначила ему свидание в кофейне возле дома. Он пришел, и Валя тоже пришла… с другой стороны стекла. Сразу после встречи с ними я отправилась к вам.
В ее рассказе не было и намека на самодовольство.
— Вы хотели отомстить? — осторожно спросила Иванна.
— Я хотела только одного — вновь обрести саму себя. Понимаете… — Лера замялась, подбирая слова. — До того как Валя освободила меня из зеркала, я была уверена, что это ОНА МОЕ ОТРАЖЕНИЕ.
— Как интересно! — воскликнула ведьма с интонацией ученого, получившего неизвестное науке доказательство.
— Точнее, — объяснила гостья смущаясь, — мы, отражения, думали, что люди — видения, появляющиеся в зеркале, когда мы подходим к нему. Видения будущего, вроде толчков ребенка во чреве матери, и лишь смерть дает вам истинную жизнь — в Зазеркалье.
— Очень интересно, — повторила Карамазова, пододвигая к себе листок бумаги и делая на нем какие-то пометки.
— И только выйдя оттуда и обретя свободу, я узнала, что я — раба! — подвела горький итог пришелица из небытия. — Я поняла это не сразу. Вначале был шок — ведь я получила возможность попасть в мир иной, не снившуюся ни одному из нас. Была любовь, затмевающая все. И Валя казалась такой несчастной и потерянной. Словно нерожденный ребенок, она не знала о себе ничего. Я открыла ей истину. Научила ее быть самой собой. А саму себя потеряла…
Лера страдальчески скрипнула зубами и опустила глаза.
— О, я долго не признавалась себе в этом! До тех пор, пока не услышала песню из фильма.
Лера склонила голову и замолчала.
— Но ведь Валя с Валерой были любовниками и раньше? — удивилась Иванна.
— Раньше, — выдавила Лера сквозь зубы, — они гасили свет. А то, что не видно в зеркале, не существует для зазеркалья. В тот вечер я была с ним впервые — против своей воли. Это было практически изнасилование.
— И вы взбунтовались, — заключила Карамазова. — Я вас понимаю… Могу предложить эликсир белладонны — он заставит вас забыть печальную правду, вы вернетесь в Зазеркалье и будете жить как раньше. Хотите?
— Нет, — гордо отказалась Лера. — Зная истину, я не стану возвращаться в мир теней. Я останусь здесь и никому не позволю указывать мне… Я уверена, у меня получится. Сегодня я доказала это и ей, и себе! В общем, я пришла к вам не затем. Вы должны помочь мне вызволить Валю.
— Но…
— О да, — угадала вопрос она, — я знаю, все начнется сначала. Мы слишком похожи, каждая хотела бы, чтобы другая была только ее отражением. Чтобы весь мир был только отражением наших желаний. Валера, конфеты, красивые вещи — лишь маленькие зеркальца, отражающие наши сиюминутные прихоти. На самом деле мы способны любить исключительно самих себя. И именно поэтому обречены друг на друга. Клянусь, я люблю ее, несмотря ни на что… Скажите, я смогу освободить ее тем же заклятием?
— Нет, — покачала головой Иванна, — это может сделать только человек.
— Любой?
— Только тот, которому сужена Валя.
— Валера? — в голосе Леры прозвучала тревога. — Но ведь тогда она останется с ним!