Я - ведьма!

— Подождите… — испугался супруг. — Вы разве не выпишете никаких лекарств, не дадите никаких указаний? — Он неприкрыто трусил, боясь остаться один на один с бездыханной женой, ее непредсказуемой болезнью и вполне предсказуемой реакцией на исчезновение браслета.

— Завтра утром я вам позвоню, — величественно пообещала Иванна. — Случай очень сложный.

Леонид проводил их до дверей.

— Знаете, — сказал он, пытаясь разредить гнетущую атмосферу, — ваша ассистентка очень похожа на одну известную певицу.

— Знаю, — с грустью кивнула Наташа, — мне часто об этом говорят.

* * *

В молчании они вышли на улицу и, не сговариваясь, вытянули сигареты.

Наташа тщетно пыталась разгрести по полочкам эклектичную смесь чувств, порожденных этим долгим днем: раздражение и вину, сомнение и сочувствие, неуверенность и убежденность.

Пожалуй, она и сама не могла сказать, зачем ввинтилась в эту историю и почему ни на шаг не отходит от своей подруги. Возможно, ее увлекала загадка, одновременно притягивающая и раздражающая своей неразрешимостью. И еще желание раскусить саму Карамазову, которая вела себя столь заносчиво и самоуверенно, Карамазова одновременно притягивающая и раздражающая, как все, чего она не могла объяснить.

Но все ее противоречивые эмоции странным образом складывались в одно цельное намерение — довести это дело до конца, чтобы разобраться в нем и в себе. Понять Иванну, каждый поступок которой опровергал предыдущий и тем самым ставил ее в тупик.

— А ты уверена, — спросила певица осторожно, — что представляться врачом-психиатром безопасно? Любой мало-мальски сведущий человек мог бы попалить тебя на вранье.

— Не мог, — безразлично отозвалась Карамазова, — потому что я не врала. Я закончила медицинский.

— Вот откуда ты знаешь латынь?

— Да.

Снова тупик.

«Ну уж нет, — сжала кулаки Наташа, — я таки докопаюсь до истины. Причем сейчас и немедленно».

— Ваня, — попросила она голосом девочки-паиньки. — Можно я переночую сегодня у тебя?

Иванна кинула на нее подозрительный взгляд.

— А как же Олег?

— Он в командировке.

Больше задавать вопросов она не стала.

Глава пятая Страшный сон Могилевой

…существует два противоположных взгляда на творчество — как на процесс демонический или как на процесс божественный. Сторонники первой точки зрения утверждают, что искусство происходит от мятежного ангела, что в основе творчества — гордыня, бунт и узурпация права, принадлежащего Творцу.

Г. Чхартишвили.

Писатель и самоубийство

Чиркнув спичкой, ведьма развела огонь в камине, не пытаясь выпускать дым изо рта, демонстрируя подруге прием, который та, окончившая цирковое училище, и сама могла повторить без труда.

Добравшись наконец до покупок из супермаркета, Наташа с аппетитом ела малиновый йогурт «Волшебный».

— Так ты считаешь, это не самовнушение? — начала она вежливым реверансом.

— Наверное, только ты, Наташа, могла так самозабвенно перечеркнуть реальные факты, объясняя их самовнушением, — ответила Карамазова.

— Это я игнорирую реальность? — От возмущения Наташа чуть не поперхнулась «волшебством». — Да я — единственный голос разума во всем вашем сумасшедшем доме. Я самая нормальная из вас!

— В том-то и подвох.

Карамазова вертела в руках свою черную шапочку, но почему-то не спешила надеть ее на голову.

— Все дело в том, что ты — нормальна. Сознание нормального человека смертельно боится любых паранормальных явлений. Ведь они разрушают его базовые представления о жизни. Потому, увидав, к примеру, привидение — материалист не поверит в него просто из чувства самосохранения. Он постарается найти тому десяток разумных объяснений. Не найдет, попытается проигнорировать его существование — забыть, не думать, выбросить из головы — сделать вид, что того нет. А коль упорное привидение не даст забыть о себе, навязчиво заявляясь к нему вновь и вновь, материалист скажет: «Наверное, я сошел с ума». Ему будет легче признать себя сумасшедшим, чем привидение — реальным. Поскольку сумасшествие вписывается в его представление о жизни, а привидение — нет.

Сунув шапку за пояс халата, Иванна подошла к книжному шкафу и сосредоточенно водила пальцем по корешкам книг.

— Но самое страшное, если привидение докажет материалисту свою неопровержимость, он может сойти с ума по-настоящему. Ибо трещина, сквозь которую в его сознание проникло привидение, заставит треснуть весь его мир. То же самое чуть было не произошло и с Мирой…

— При чем тут привидения? — вскинулась Могилева. — У нее просто навязчивые идеи.

Не найдя нужную книгу на нижних полках, ведьма полезла на стремянку и теперь копошилась наверху, распугивая пыль.