Я, Великий И Ужасный

-Может быть, Сонаваралингатаки, начать с малого и доступного, и попробовать ввести всеобщее обучение пока что в Вэйхоне, Текоке и Бунсане с Тинсоком? - предложил Шонек - Для этих земель мы сумеем подготовить учителей в ближайшие несколько лет. И они не будут здесь чужаками. А "дождей" через десять или чуть раньше первые воспитанники Обители Сыновей Достойных Отцов вернутся в свои родные селения. И если усвоенное здесь даст им уважение и влияние среди соплеменников, то многие захотят обучать своих детей грамоте.

Что ж, Вестник умеет подбирать слова, дабы мягко и деликатно остановить полёт фантазии. А то я чего-то размечтался - за десять лет ликвидировать неграмотность среди народа, который письменности-то до вчерашнего дня не знал. Скромнее надо быть, скромнее. Так что, действительно, начнём внедрять образование с тех территорий, на которых моя власть более-менее установлена. Причём кроме проблем с кадрами согласиться с предложением старого тенхорабита меня побуждают и соображения политического характера: в условиях слабой централизации Пеу нужно использовать любое преимущество областей, контролируемых верховными правителями острова, над окраинами. Глядишь, тогда и завинчивание гаек и святое дело борьбы с первобытно-коммунистической анархией пойдут быстрее и бодрее.

Поэтому вежливо отвечаю: "Здесь я соглашусь с уважаемым Вестником. Действительно, любое большое дело всегда начинается с малого".

За похлёбкой из птичьего мяса с приправами и кусочками коя я немного порасспрашивал Шонека о делах в учебном заведении "вообще". Тенхорабит прихлёбывая мясной бульон, между делом отвечал. От этих его ответов тоска полная накатывалась: сколько же ещё придётся ломать и переделывать папуасов. Даже дети и подростки полны туземных предрассудков. Которые из них вряд ли удастся выбить полностью. В лучшем случае школа для детей-заложников заложит только основу для дальнейшего движения. А мне и не увидать, скорее всего, того будущего Пеу, где не умирают при рождении каждый десятый новорожденный или роженица, где дети учат таблицу умножения или законы Ньютона, а не слушают наставления шаманов о том, как следует добиваться благого расположения со стороны духов.

Поэтому появление теплой компании из двух капитанов - Охуш-Чикмая с парой своих моряков и Утунхо, сопровождаемого тройкой "чёрных", было встречено мною чуть ли не с радостью - хоть отвлекусь на судебное разбирательство. Впрочем, как тут же выяснилось, один из сопровождающих тагирийца - дюжий детина звероватой наружности - скорее сам был сопровождаемым, точнее конвоируемым. Ибо являлся тем самым злоумышленником, умудрившимся свалить с ног двух мархонцев. Обо всём этом поведал вохейский капитан, разумеется, со слов чернокожего коллеги.

-Он двоих успел избить? - с сомнением в голосе уточняю у переводчика.

-Да - подтверждает Охуш-Чикмай, переспросив у Утунхо.

-Бывает всякое - моё недоверие вполне понятно: каким бы здоровым лбом ни был этот Гынбу, но, кажется, что капитан решил отделаться малой кровью, выдав только одного из виновных. Ну да ладно, примем версию тагирийской стороны на веру - мне, по большому счёту, на хрен не нужно скрупулёзное отправление правосудия с поиском и наказанием всех виновных и причастных, достаточно будет продемонстрировать и чужакам, и своим, что Сонаваралинга стоит на страже законности и порядка. Во избежание, так сказать, эксцессов в будущем. Поэтому я говорю: "Его судьбу, равно как и о наказании того, кто ранил "чёрного", буду решать завтра".

Как раз первая половина дня у меня отведена под разбор жалоб и споров подопечного населения. Вот первым номером и пойдёт дело о массовой драке, повлекшей телесные повреждения. А на сегодня мой рабочий день уже закончен.

Все чужеземные моряки, кроме тут же взятого под стражу верзилы, удалились. А тому ночевать пришлось в уже готовой стараниями Сектанта тюрьме. Камер там было целых четыре. Обычно они почти всегда пустовали. Иногда даже там ночевал кто-нибудь из гостей Цитадели, когда таковых было слишком много - при открытых дверях, разумеется. Сегодня же случай практически исключительный - ранее заключёнными никогда не были заняты сразу две камеры.