Я вернулся за тобой (СИ)

— Ты красивая, — пожимаю я плечами, и Даша скептически изгибает бровь. Да, так уж вышло, что, побыв полной и долго находясь под гнетом секс-мамочки Ларисы, она не может даже представить, что кто-то может считать ее красивой. Она, даже похудев, считает себя толстой. – И это не комплимент. Думаешь возилась бы я с тобой, будь ты страшной. У меня репутация есть.

Даша начинает откровенно хохотать, а я подхватываю. На самом деле мне не важно, как она выглядит и в каком состоянии ее фигура. Я буду любить ее любой, потому что ближе человека у меня нет, и не было. Алекс как-то признавался, что моя мать сестра ее матери, а значит мы кузины. Сама Даша об этом пока не знает, но достаточно того, что в курсе я. Так что Даша моя семья. Моя единственная семья. Был еще брат, но он решил, что ему будет лучше с матерью в Англии. И это после того, как она бросила нас в детском доме, чтобы обстроить свою личную жизнь. Полгода назад мы с Дашей и Алексом были там и даже виделись, но теперь Митя совсем другой человек. Ему по большому счету плевать на меня. В тот момент порвалась последняя ниточка, соединяющая нас с Мироном. Ведь именно Митя когда-то нас свел, как друзей. Они дружили и мне волей не волей приходилось с ним общаться. Но теперь это в прошлом. Пройдет фотосессия и не будет больше Мирона в моей жизни. Будет только Даша и Алекс. А большего мне и не надо.

— Думаешь, мне стоит дать Кириллу шанс? — спрашивает Даша и вдруг замолкает, смотря куда-то вперед. На рекламном столбе листовка танцевальной школы «Тодес». Она давно там занимается, а меня это наводит на определенные мысли.

— Думаю, надо к нему присмотреться. Вдруг, он вообще больше не появится, — говорю о Кирилле, но мысли текут в другом направлении. А может и Мирон решил простить мне долг и оставить в покое.

И словно в подтверждении этого приходит сообщение от Эли:

«Фотосета походу не будет, Невский укатил на гонки в Монако»

Глава 13. Мирон

Снять телку нетрудно. Особенно, когда у тебя на роже написано — буратино. Даже в танцевальной школе, в которую я пришел только потому, что Саша решила научиться танцевать бачату, уже вижу троих. И все они не прочь испробовать мой член в действии. У одной такой рот, что яйца поджимаются от страха, что их могут проглотить. А судя по тому, как выпячивает зад вторая, миссионерской позой не обойдется.

Выбираю блондинку с сиськами, которые, скорее всего, могут загородить ей обзор, и тут же веду ее в сторону Сашки. Движения в этом танце такие, что пар из ушей идет. Не знаю, что за выдержка у этих пидоров, но я уже ясно вижу, как натягиваю откляченную задницу Сашки на свой член. А сотни отражений в зеркальном зале вторят медленному, но такому тугому проникновению. Толкаю ее бедром, чтобы не мне одному мучиться от жажды по охеренному сексу. И она меня не разочаровывает. Глаза большие, губы дрожат, а руки на корпусе партнера сжимаются до побелевших костяшек. Саш, не его сжимай, меня. Я же рядом. Протяни руку, и я больше никогда тебя не отпущу. Она сбегает тут же, всучив своего партнера сестре, с которой пришла на танцы. Иногда кажется, что она растворилась в этой девушке, чтобы только не думать о себе.

И главное — не думать обо мне.

Одна проблема: меня это не устраивает. Перед глазами ее большие глаза и губы, которые она рьяно облизывает. Оставляю давалку на скамейке запасных, и почему-то сразу вспоминается, что вот таких в детском доме было довольно много. Они за приличный подарок готовы были сосать тебе прямо в коридорах.

Я ведь и с Сашкой пытался это провернуть. У меня от нее крышу реально сносило. Но тогда все это было неоформленным непонятным чувством. Пришлось потерять ее, чтобы понять, что она такое на самом деле в моей жизни. Мой талисман, моя удача, и я не заторможу, пока не преодолею финиш и не уложу Сашу на лопатки. Одна мысль о ее раздвинутых ногах сводит челюсть, делает кровь густой, а сердце заставляет отбивать праздничный марш. Ну и где ты спряталась. В курилке? Ты же идеальная девочка!

Открываю дверь и вижу попку яблочком, ягодицы которой идеально подходят для моих длинных пальцев. А помнишь, какие следы я оставлял на твоей коже, как упивался, когда трахал тебя пальцами, а ты кричала, пока на диван капала твоя влага. Хлопаю дверью, и она оборачивается. Помнишь. Все помнишь, по глазам вижу. И как вылизывал, помнишь, и как натягивал, и как учил сосать, чтобы не рвало. Твои губы все такие же, словно аккуратное отражение того, какие они между твоих длинных ног, идеальных, отлично смотрящихся у меня на плечах, пока я рву твои колготки с бельем и вхожу максимально глубоко.