Я вернусь

Кристина все так же сжимала девочку в объятьях, когда молодой практикант собирал слабенький поток энергии эсмэ, исходящий с последними вздохами девочки. Она крепко держала ее в объятиях, покачивая маленькое тело и раскачиваясь сама, ее ласковый шепот сменился судорожными рыданиями. Она рыдала так горько, оплакивая совершенно незнакомую девочку, как рыдают, теряя самых близких людей.

Он видел много смертей и оплакивающих их родственников, но всегда старался не вникать в горе чужих людей, иначе он долго бы не протянул и свихнулся, от такого количества, близко принятой к сердцу, чужой боли. Но боль Кристины, которую он видел сейчас, он не смог откинуть, и она неприятно мазнула холодом его сердце.

Но времени было мало и ему пришлось силой размыкать ее руки, крепко державшие девочку. Подняв ее на руки, он пошел по направлению к двери. Оказавшись во дворе, он сел на траву и крепко обняв ее, покачивал как маленького ребенка, успокаивающе поглаживая ее спину и плечи, которые содрогались от рыданий. Она все никак не могла успокоиться, вцепилась руками в его рубашку и уткнувшись ему в шею шептала:

— Это ужасно место, ужасное, пожалуйста не оставляй меня здесь, забери отсюда, забери, пожалуйста!

Он еще крепче обнял ее и легонько коснувшись лба, погрузил девушку в искусственный сон. Через несколько минут ее тело обмякло, она крепко спала.

— Забрать тебя отсюда я уже не могу. Хочу, но не могу. — проговорил он с сожалением.

Он быстро встал и широким шагом направился обратно. Подзывая на ходу стоявшего у входа практиканта.

— Нужна отдельная, изолированная комната. — бросил он ему на ходу.

— Следуйте за мной, господин эмиссар, я покажу.

И они двинулись вглубь здания, где он открыл одну из нескольких дверей. За ней находилась маленькая светлая комнатка без окон. Из мебели были только кровать, стул и маленький столик. Рэм аккуратно положил Кристину на кровать и сказал:

— Следи за ней, я скоро буду.

Быстро открыв портал, он оказался у себя в шатре и провел процедуру очистки, чтобы не принести в уже зачищенную территорию заразу, быстро нашел нужно лекарство он также стремительно портировался обратно, в комнату к Кристине. Одним движением залил ей в рот какую-то жидкость из флакона. Постоял, посмотрел на реакцию, вроде отторжения не последовало, это дает надежду. Достав из кармана, еще несколько флаконов, он поставил их на столик и велел давать ей лекарство каждые три часа.

— Отвечаешь за нее головой. — рыкнул он на практиканта. — Из сна не выводить. Пусть спит, я приду завтра.

Следующие несколько дней, как оказалось, были для него одними из самых волнительных за последнее время. Кристина действительно заразилась, но держалась хорошо, он надеялся, что успел вовремя и лекарство подействует, нужно только подождать. Каждый вечер он приходил к ней и молча стоял у кровати, смотрел на нее и размышлял. Она совсем исхудала, под глазами залегли плотные тени. Вчера весь день она билась в лихорадке и все время звала какую-то Марину и плакала, плакала. А он ничем не мог ей помочь, мог только присесть на край кровати и прижимать к ее лбу холодный компресс, шепча какие-то успокаивающие слова.

Но зато радовала обстановка на месте эпидемии, ликвидация болезни шла успешно, они шли по периметру окружения, направляясь к центру. Удалось зачистить практически все, осталось совсем чуть-чуть, а потом ждать и контролировать. За эти две недели он так устал. Хотел, чтобы это все поскорее закончилось, и он бы заперся на неделю в замке и не вышел бы оттуда, пока не выспался до отвала. Что ему делать с Кристиной он не знал, она поправляется, но как теперь с ней быть он совсем не представлял. Ему придется крепко над этим подумать.

Глава 13

Кристина

Она плыла по бескрайнему морю. Спина затекла от жестких бревен ее хлипкого плота, который плавно раскачивался на волнах. Беспощадное солнце пекло и нестерпимо хотелось пить. Ей чудилось, что она видит далекий берег, а на нем стоит Марина и так призывно машет ей. Борясь со слабостью во всем теле, Кристина пытается подняться с плота, броситься в воду и поплыть к ней, но у нее не получается. Из последних сил она дергается и пытается вырываться, но как будто чьи-то сильные руки держат ее, не дают подняться. И тогда она плачет, плачет взахлеб и зовет ее. Но плот необратимо удаляется все дальше и дальше. Совсем потеряв из вида такой желанный берег, она снова качается на волнах, мучаясь от жара и жажды. Иногда из ниоткуда приходило успокоение и ощущение прохладной руки на лбу, и она наслаждалась этим моментом, пытаясь его продлить.