Я вернусь

А Кристина поняла, что ничто не забыто и никто не прощен, просто сейчас ему выгодно перемирие. Она стояла и как будто остолбенела, до нее постепенно стал доходить весь ужас ситуации. Она чуть не стала причиной смерти еще не рожденных малышей. Придумать что-то более ужасное, наверное, было нельзя. Это кошмар! Все ее попытки оправдаться, рассказать, как ей было плохо, выглядели бы просто жалкими на этом фоне. Это ничто, по сравнению с жизнями сотни не рожденных младенцев. Для него она виновата, да так, что ей не отмыться от этой вины никогда, можно даже не начинать пытаться. Стало обидно. Она ведь не знала, а сейчас выглядит в его глазах чуть ли не детоубийцей. Жгучие слезы обиды начали пощипывать глаза, и Кристина быстро отвернулась.

— Я все поняла. — прошептала она срывающимся голосом и двинулась дальше по дороге.

Он нагнал ее уже у большого двухэтажного здания и, как ни в чем не бывало, сказал:

— Это дом для досуга, здесь собираются арты и проводят время в совместном общении и прочих занятиях. Я часто бываю в подконтрольных мне деревнях и провожу время с будущими мамами, важно знать о всех нуждах и вовремя помочь.

В это время они вошли в дом и прошли в гостиную. Это была огромная, уютная и светлая комната, с большим количеством удобных диванчиков и стульев. Здесь уже находилось несколько женщин и все они отложили свое рукоделие и встали, приветствуя эмиссара. Он подвел Кристину к одному из кресел и оставив ее там, а сам двинулся в сторону женщин. У них, судя по тону и выражению лиц, завязалась дружеская беседа. Вскоре стали подходить все новые и новые женщины, и Кристина со своего места их откровенно разглядывала.

Они почти все, как на подбор, были красавицами. Идеальная кожа, блестящие волосы, изящные фигурки. По тем женщинам, что стояли к ней спиной, было почти невозможно определить, что они беременны. Они двигались очень плавно и спокойно, как будто и не было под платьем у каждой из них по большому животу. И было что-то неестественное в них, но ей никак не удавалось уловить, что именно.

И она вспомнила всех молодых женщин из замка и поняла, что те, оказывается, тоже очень красивы, но она не обращала на это внимание. Даже ее горничная Белли станет красавицей, если переодеть ее темно-серое мешковатое платье. Ей даже показалось, что они все похожи друг на друга. Все среднего роста, тоненькие, волосы у всех прямые, пусть и разных оттенков, но в основном светлые, глаза тоже в основной массе светлые. Как она не присматривалась, но не смогла найти хоть одну девушку с карими, как у нее, глазами. Вот мужчины в этом мире отличались друг от друга, были высокие и низкие, блондины и брюнеты, с темными и светлыми глазами и это смотрелось привычно. Но вот все женщины казались далекими родственницами друг другу и как-то неуловимо отличались от мужчин.

Кристина сидела в кресле, наблюдая за всеми, а на нее никто не обращал внимания, все дамы были сосредоточены на беседе. Стало совсем обидно, ее явно не планируют ни с кем знакомить. Теперь стало понятно зачем Рэм привел ее сюда. Она должна была понять и проникнуться тем, что чуть не сотворила. Ей хотелось разозлиться на него, за его расчетливость и манипуляции, но не смогла. Осталась только обида, и все радостное предвкушение, которое она испытывала еще полчаса назад, пропало. Она даже не заметила, когда они закончили, и Рэм подошел к ней.

— Хочешь посмотреть, как все происходит? — спросил он благодушным тоном, явно чем-то довольный.

— Да, конечно. — не став уточнять, на что именно они будут смотреть, равнодушно ответила она, поднимаясь с кресла.

Они вышли из дома, прошли еще несколько домов и остановились перед одним из них.

— Здесь сейчас рожает одна из арт и вот-вот уже разродится, пойдем.

Они вошли в дом и сразу поднялись на второй этаж. Из-за закрытой двери одной из комнат раздавалось пение, странное, заунывное, но очень притягательное. Кристина недоуменно посмотрела на Рэма.

— Это роженица поет специальную песню, которая помогает ей дышать и тужиться. — спокойно ответил он, как человек, не раз слышавший такое.

Они вошли в комнату, где стояла большая кровать, на которой лежала хрупкая женщина и пела, тужилась и пела. Рэм, не теряя времени подошел к кровати, у которой стояли женщина, судя по всему акушерка, и мужчина в синей форме.

— Все в порядке? — спросил у них Рэм.

— Да, господин эмиссар. — ответил мужчина. — Ребенок совсем скоро родится.

И тут роженица запела так громко, что Кристина даже подпрыгнула на месте. Акушерка тут же склонилась ниже к ней и стала ей шептать слова утешения и подбадривала ее тужиться. Еще минута и комнату огласил крик только что рожденного малыша. Его закутали и передали в руки Рэму. Он тихонько проговорил:

— Кристина, подойди.

Она несмелым шагом подошла к нему и встала позади стула, на который он сел. В руках он держал малыша и Кристине был хорошо виден его профиль. Рэм улыбался, глядя на малыша, да так нежно, что у Кристины что-то сжалось в груди. Не поднимая к ней головы, он сказал:

— Положи свою руку мне на голую кожу.