Я вещаю из гробницы. Здесь мертвецы под сводом спят

Внезапно в моей памяти всплыла одна проповедь викария – о том, что мы все – глина, а Господь – наш гончар: урок, который только сейчас здесь, на церковном кладбище, стал особенно понятным. Повсюду, куда я обращала взгляд, виднелись останки тел, будто обломки кухонной посуды, блестевшие белизной в свете моего фонаря.

Зрелище не менее поразительное, чем любая трехмерная геологическая выставка в Музее науки.

Держись, Флавия, – подумала я. – Не время предаваться размышлениям о чудесах разложения.

Я медленно продвигалась по туннелю, с каждым шагом погружаясь все глубже и глубже под землю. Здесь расстояние казалось куда большим, чем наверху на кладбище. Сейчас я наверняка должна уже добраться до фундамента церкви.

Может быть, туннель ведет не в церковь, возможно, он идет в совсем другом направлении.

Но нет, я иду по прямой, по крайней мере насколько я могу это определить.

Теперь пол туннеля начал подниматься, и довольно круто. Впереди показалось что-то вроде каменной арки.

И еще одна запертая дверь.

Этот замок был старее первого и еще хуже поддавался отмычке. Механизм более массивный, тяжелый, тугой, и почти не поддавался проволоке моих брекетов.

Я поздравила себя, что на всякий пожарный прихватила вилку.

Еще немного сквалена с моего носа, чуток работы по смазыванию замка с помощью проволоки, парочка ловких движений столовым прибором и – вуаля! – замок открыт, дверь распахнута.

Я вышла из туннеля.

Теперь я оказалась в низком каменном помещении – это явно часть склепа.

Железные подсвечники на стенах некогда служили для того, чтобы держать факелы: изрядных размеров пятна черной копоти на потолке, которым, вероятно, были сотни лет, демонстрировали, что когда-то здесь пылали огни.

Стены были испещрены именами и инициалами: Д. К., Р. О.; Плейфейр, Мадригол, Уэнлок – некоторые из них являлись предками семей, до сих пор обитавших в Бишоп-Лейси.

Но имя де Люсов здесь не встречалось.

В задней части помещения было то, что я сначала приняла за дыру: прямоугольник мрака примерно в пяти футах над полом. Я посветила туда фонарем, но ничего не увидела. Не хватало роста.

К счастью, кто-то соорудил прямо под отверстием импровизированную подставку из обломков гранита – вероятно, от старых надгробий.

И без отпечатков ног, повсюду видневшихся в пыли, было ясно, что это отверстие использовали совсем недавно.

Я забралась наверх и всмотрелась внутрь. Следующее помещение оказалось удивительно большим.

Подтянувшись на руках в темноту, я поползла дальше на четвереньках. На секунду мне вспомнился Говард Картер,[37] пробирающийся по лабиринтам коридоров в пирамидах.

Разве он умер не от того, что проигнорировал проклятие?

В тесном каменном коридоре я слышала стук собственного сердца.

Танк-ред, Танк-ред, Танк-ред, Танк-ред…

Интересно, святой, как Шекспир, не наложил ли проклятие на свою гробницу? «И проклят – тронувший мой прах»[38] и так далее.

Вот что случилось с бедным мистером Колликутом?

Маловероятно. Даже если духи мертвых могут убивать, сомневаюсь, что они в состоянии натянуть противогаз на лицо жертвы.

При мысли о мистере Колликуте по моему телу пробежала дрожь. Если моя теория верна, то его протащили, живого или мертвого, по этому самому туннелю.

Я сделала мысленную заметку – надо помолиться о нем хорошенько в пасхальное воскресенье.

И тут довольно резко узкий тесный проход разветвился, и я обнаружила, что смотрю прямо в просторный зал. Как и в предыдущей комнате, кто-то очень кстати свалил обломки камней прямо под отверстием, и я смогла с легкостью слезть на покрытый булыжниками пол.

На этом коридор заканчивался: конец.

Я медленно провела фонарем по помещению, но кроме имен и инициалов, выцарапанных в каменных стенах, ничего не обнаружила.

Пусто.

Пусто, только пара железных кронштейнов торчит из стены.

Две рукоятки воткнуты в противоположные стороны одного камня: явно для того, чтобы передвигать его.

Быстрый осмотр подтвердил мою правоту: тонкая, как лезвие бритвы, щель проходила над верхней частью камня и по бокам. В отличие от других камней в стене этот хоть и был подогнан идеально, не был закреплен известковым раствором.

Значит, его можно вытащить.

Ощупывая щель, я почувствовала кончиками пальцев сквозняк – тот же самый сквозняк, уверена, который я ощутила тогда в склепе.

Если не ошибаюсь, я сейчас прямо за стеной того помещения, где спрятали тело мистера Колликута.

Сначала до меня донеслось лишь легкое колебание воздуха. Острый слух, унаследованный мной от Харриет, воспринимал неразличимые поначалу звуки, почти молчание.

Только когда я осознала, что что-то слышу, звук окончательно оформился.

Кто-то разговаривал.

Голос напоминал жужжание мухи в бутылке – глухой тоненький звук, поднимавшийся и падавший… поднимавшийся и падавший.

Я не могла разобрать слова, только интонацию.

Первой моей реакцией было выключить фонарь.

Я осталась в темноте.

Но сразу же увидела, что в щели сочится свет.