Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу

«Дорогие друзья! Семьдесят лет тому назад, несмотря на самодержавие, родился Сергей Владимирович Образцов. Он родился в семье скромного академика. Революция освободила семью Образцовых от пут капитала и дала в руки маленького Сережи большую куклу. Сегодня Образцову семьдесят лет. Вдумайтесь в эту цифру. Он очевидец многого… Он видел Тимирязева. Он слышал об Эйнштейне. При нем открыли керосин. При нем поднялся в небо первый самолет. При нем же он и разбился. Он же открыл свой театр».

Дом актера всегда давал возможность общения, возможность встречи поколений.

В доме на улице Горького была атмосфера настоящей клубности, собиралась своя среда. Мы никогда не приходили туда отдыхать, мы шли общаться, спорить об искусстве. В этом отношении старый ресторан Дома актера был особым культурным местом Москвы. Какие там проходили незабываемые словесные дуэли, какие устраивались стычки актеров с критиками! Человек мог выйти из этого ресторана знаменитым!

Помнится швейцар дядя Володя, буфетчица баба Таня. Помнится прекрасный директор ресторана, которого все звали Борода. Когда я как-то спросил у него: «А все-таки почему у тебя в ресторане такое вкусное филе по-суворовски?» Он ответил: «Я просто покупаю хорошее мясо». Буфетчицы, официантки, актеры — это была одна компания.

Дешевле и демократичнее, чем в ресторане Дома актера на улице Горького, нигде не было. Конечно, играло огромную роль расположение самого дома — в центре, рядом со многими театрами. Актеры Сатиры, Ленкома, Моссовета часто заскакивали в этот ресторан просто выпить сто грамм, покурить, пообщаться.

На один рубль можно было заказать десять порций капусты, называлась она «Дом актера», ее укладывали таким шпилем. Мы тогда получали мало, поэтому заказывали поджарку и требовали пожарить побольше картошки. За 3 рубля тебе приносили сковородку на огне. Официантки ресторана были родными мамами.

В ресторане можно было увидеть живьем Гриценко, Грибова, Стриженова, Ролана Быкова, Мишу Казакова, Олега Ефремова. Представьте: входишь и слышишь, как в зале ресторана гулким эхом раздается хорошо поставленный голос знаменитого актера, обращенный к кому-то: «Ты не артист, ты го-о-овно».

Запомнился день празднования десятилетия Театра на Таганке. Гуляли всю ночь. Высоцкий уезжал на съемки какого-то военного фильма. Все высыпали в фойе попрощаться с Володей, он должен был прийти с минуты на минуту, и все нет и нет. И вот наконец двери лифта открываются, а там Высоцкий целуется с Мариной Влади, а Юрий Петрович Любимов говорит: «Все, Володя. Теперь она остается на мое попечение».

Мы с Ширвиндтом — балагуры, участники театральных капустников — были любимцами всех официанток, и нам был открыт доступ к кухне. Кроме нас, завсегдатаями были Всеволод Ларионов, Вячеслав Богачев, Никита Подгорный, Леня Марков — вообще все нормальные мужики.

Когда я работал в Театре Ленинского комсомола, то бывал в ресторане Дома актера каждый день, и не только в ресторане. Я приходил к Александру Моисеевичу Эскину, который был настоящим сотоварищем актеров, большим нашим другом.

Тогда в этом ресторане можно было прогулять ползарплаты — а это 60 рублей! — ну и, конечно, уж так угоститься и выпить!.. Зарплата в театре называлась День артиста, вот мы и отмечали этот день в ресторане Дома актера. Моими любимыми блюдами были биточки по-климовски (рецепт придумал актер Климов), знаменитые жюльены, всякие салатики… И что характерно — почти не было отравлений! Помню, в этом ресторане каждый день встречались артисты, которых называли «стололазы». Они имели привычку подсаживаться к разным столикам. Вот так сядешь, закажешь жюльенчик, салатик, графинчик водочки — и вдруг рядом «стололаз»… Но на них никто не обижался, наоборот, от них можно было узнать самую свежую информацию о театральной жизни Москвы. Они были своего рода вечерними газетами.

Нина Буденная

С Ниной Буденной меня познакомили друзья. Посчитали, что непорядок — парень одинокий, холостой, брошен на произвол судьбы. И чтобы как-то поддержать меня на плаву, мой товарищ Виктор Суходрев, переводчик Никиты Сергеевича Хрущева, решил найти мне пару. Сам он был женат на актрисе театра Ленинского комсомола Инне Кмит и часто приходил к нам в театр. Как-то сказал мне: «Хочу познакомить тебя с одной девушкой, зовут Нина. Папа у нее — Буденный, но тебя это не должно смутить — ты уже привык к выдающимся личностям». Я начал отнекиваться. А он свое гнет: «Чудная девушка, и семья прекрасная…» И дожал — все-таки познакомил меня с Ниночкой.