Я вижу тебя

Мигель глянул через окно на соседний дом. Здание было таким же внушительным, как и его дом, также исполнен в викторианском стиле зеленого цвета с темно-зеленой, кремовой и желтой отделкой. Оно выглядело гораздо лучше, чем жилье Мигеля, грязно-белого цвета с облупившейся местами краской.

— Милое местечко, — сказал он вполне серьезно. Его отец работал в компании, которая занималась отделкой домов. Здание напротив было отремонтировано квалифицированной командой. — У профессора водятся деньги.

— Да, какая разница, — пожал плечами Дев. — Все равно он извращенец. Видишь ту штуку на крыше, похожую на патио? Он поднимется наверх и смотрит в свой долбанный бинокль.

— Господи Боже, — перебила Луна. — Он же рассказывал на занятиях, что следит за птицами...

— Ага, точно, так я и купился...

— Так и есть, кретин, и это называется «вдовья тропа». Могу поклясться, что говорила тебе об этом миллион раз. «Вдовья тропа». А не проклятое патио!

Эта парочка напоминала Мигелю его брата и сестру, близнецов Джулию и Жозе. Они были на три года младше и вечно ссорились.

— Кроме тебя никто больше не знает значение этой сраной «вдовей тропы», —огрызнулся в ответ Дев.

— Раньше их строили на крышах домов, стоящих на берегу, — ответил Мигель. —Женщины поднимались наверх и вглядывались в горизонт, дожидаясь возвращения своих мужей, сыновей, отцов или братьев.

Дев и Луна прервали свою битву взглядами и уставились на Мигеля. А он постарался подавить неловкость.

— Моя мама читает слишком много романов. Когда я ушел на службу, она забиралась на чердак нашего дома и звонила мне оттуда, потому что там лучше всего принимал сигнал. И она часто называла это своей «вдовей тропой».

Выражение на лице Луны сменилось сентиментальным, и самое ужасное — кажется, она хотела простонать: «Ооу». Дев просто закатил глаза и постучал по окну.

— Ты еще сам увидишь, как он шпионит. И на твоем месте, я бы не ходил голым по квартире.

Луна фыркнула.

— Приятно было с тобой познакомиться, Мигель. Моя квартира напротив, а Дев живет в конце коридора на одной стороне со мной, как раз напротив ванной. Я учусь на медицинском и особо общественной жизнью не живу. Если тебе что-то нужно, я почти всегда дома.

— Только к ней не стоит лезть, когда она вешает табличку «Не беспокоить». Поверь, — поделился Дев.

— Просто я очень серьезно отношусь к учебе. В отличие от некоторых товарищей с «трояком» по биологии.

Луна удалилась из комнаты вместе с Девом, следующим за ней по пятам.

— Я же говорил, — возмущался он. — Это не моя вина.

Мигель закрыл за ними дверь, заглушив ответ Луны.

Парень вернулся к окну и выглянул на улицу. Без плотных штор комната была залита солнечным светом. Мигель потянул за них, погружая пространство в полную темноту. Квартира от этого стала меньше и тусклее.

— Да ну, нафиг, — пробормотал он и снова раскрыл шторы. Это его дом и скрывать от тех, кто захочет за ним подсматривать, ему нечего. Мигель снова осмотрел здание напротив. Оно казалось замершим и наглухо закрытым. Каждое окно было плотно зашторено. Дев, скорее всего, напридумывал невесть чего о профессоре, который ему не нравился.

Мигель измерил все стены и окна, а затем, следуя привычке из детства и ворчливым голосам матери и старшины начал сверху донизу вылизывать квартиру.

Комната быстро нагрелась от солнечного света, и Мигель стянул с себя футболку. В голове мелькнула мысль о «любопытной варваре» в доме напротив, но потом Мигель решил, что если этому мужчине и правда так скучно, что он станет следить за полуголым парнем, натирающим пол, Мигель не возражал. Не первый раз за работой Мигеля наблюдали, и он сильно сомневался, что будет последний. 

Глава 2 Олдридж, его новый сосед и отвлекающая сила чумы

Воскресенье, 1 сентября.

Кабинет в башне Олдриджа.

Эванстон, Иллинойс.

Олдридж стал смотреть по окнам с раннего детства.

Все началось с вечерних прогулок с тетей и ее дряхлым пуделем Трикси. Собака страдала артритом, а тетя Гейл была не слишком-то разговорчивой, поэтому прогулки превращались в длинное, тягучее и скучное мероприятие. Чтобы развеять скуку, Олдридж стал заглядывать в освещенные окна домов, мимо которых они проходили, и гадал, чем занимались семьи внутри.

Иногда он представлял себе их жизнь и завидовал тем детям, кто мог спокойно смотреть телевизор в гостиной вместе с папой и мамой. Мысли о том, что даже в темноте вечера и на промозглом, мартовском ветре были вот такие небольшие и уютные световые кармашки, удивительно успокаивали. От этого бесконечные, молчаливые прогулки, когда Трикси отказывался найти себе место для своих дел, становились более сносными.

Время летело. Трикси умер. Тетя Гейл завела себе кота, и потребность в долгих прогулках отпала, пусть и молчание между ними никуда не делось.