Я вижу тебя насквозь! Искусство разбираться в людях. Самые эффективные техники секретных агентов

Вернувшись в штаб-квартиру, я подробно занялся двумя отечественными фамилиями – единственными, которые удалось обнаружить на табличке: Киндсхубер и Мюльталер. По фамилии нетрудно в общих чертах определить происхождение ее владельца, и в данном случае я полагал, что речь идет о коренных мюнхенцах. Но, естественно, знак равенства между понятиями «мюнхенец» и «человек, заслуживающий безусловного доверия», я ставить не собирался.

Электронная база данных Центрального адресного стола после короткого щелчка мышкой поведала мне, что под фамилией Киндсхубер скрывался некий Рене, 1978 года рождения, место рождения Фатерштеттен. Кликнув мышкой еще раз, я перешел в архив уголовных дел. Оказалось, Киндсхубер уже не раз заставлял полицию как следует потрудиться – неоднократные проступки, связанные с наркотиками, бегство с места происшествия после наезда, четыре случая мошенничества, две драки. Жаль.

Оставался еще Мюльталер. Я набрал на клавиатуре фамилию и получил результат: Терезия, родилась в 1935 году в Мюнхене. Хотя я не думал, что фрау Мюльталер принадлежала к числу наших клиентов, я все же проверил и ее. Ни одной записи. Поскольку я и так уже сидел в базе, я поискал и оставшихся квартиросъемщиков. Из двадцати двух человек полиции были известны еще двое.

Репутация Терезии Мюльталер была безупречна. Это говорило о ее порядочности. Однако мы о ней, можно сказать, совсем ничего не знали. Кто была эта пожилая дама? Замужняя, одинокая, овдовевшая? Работоспособная или больная? Крепкая или хлипкая, как спросила бы моя бабушка. Хватит ли у Терезии Мюльталер в ее семьдесят пять лет сил, чтобы оказывать нам поддержку при выполнении секретной работы? Поймет ли она вообще, чего мы от нее хотим? Я изучил планировку здания по чертежам. Ни одна квартира не была расположена оптимально. Но из того, что имелось, квартира Терезии Мюльталер была наилучшей. Из нее открывался вид, правда, не напрямую, а сбоку, на входную дверь и витрины бюро путешествий. Нет, мне все это нисколько не нравилось. Но разве у нас был выбор?

– А вдруг она окажется болтливой трещоткой, – выразила свои опасения Сабина, – которая не способна держать язык за зубами и не выдумает ничего лучшего, как только раструбить на весь подъезд: ко мне, мол, то и дело ходят эти, из секретной службы.

Последнюю фразу она попыталась произнести на баварском диалекте, что заставило меня улыбнуться.

– И все-таки сначала лучше взглянуть на нее, – сказал я.

– Может быть, и неплохо, что она такая старая. Возьмешь больничный по уходу и будешь состоять на альтернативной гражданской службе, – пошутила Сабина.

Но в ее шутке была изрядная доля истины. Почтенный возраст дамы имел свои преимущества. В конце концов, нам придется таскать в ее квартиру разное техническое оборудование и являться к ней по нескольку раз на дню. Легенда о социальном обслуживании выглядела бы правдоподобно. Лучший способ сохранить миссию в тайне – это позаботиться о том, чтобы мысль о какой-то секретной деятельности никому бы и в голову не пришла.

– Позвоню-ка я Бергману, – озвучил я свои логические выводы.

– Хорошая идея, – одобрила Сабина.