Я — Волшебник (СИ)

«Баньши!» хотел закричать Смит, но не смог. Его парализовало, не хуже, чем Петрификусом, он не мог пошевелить ни руками, ни ногами, пожалуй, единственное, что как-то подчинялось Смиту — глаза.

— Добрый вечер, Баньши, — сказал Гилдерой, — или вернее будет сказать, мисс Ган?

Что? Смита развернули, прислонили лбом к стене, и он, отчаянно скосив глаза, смог увидеть в профиль мисс Ган, в своей неизменно страшной внешности. Но как же тело богини, то, что Джон лично видел во время атаки на мракоборцев? И что Баньши тут делает? Пришла спасать сообщника, а в качестве награды демонстрирует свое лицо? Кэтрин повернулась к Смиту, улыбнулась, и мракоборец порадовался, что парализован и ничем не может выдать своего страха.

— Вернее, — ответила Кэтрин, проходя дальше в камеру. — Вы отпустили меня, я отпущу вас. Вместе мы совершим славные и великие дела!

— Вообще-то я специально не стал противиться аресту, — небрежно заметил Гилдерой.

Смит вспомнил захват Локхарта и мысленно содрогнулся. Это называется «не стал противиться»?

— Чтобы выманить вас, так как не был уверен, кто таится под маской, — продолжал Гилдерой.

— Что?! Ах ты!!!

Крик Баньши ударил по ушам Смита, и он опять порадовался, что парализован. Затем крик неожиданно оборвался, сменившись шуршанием одежды и пыхтением.

— Как ты смеешь!

— Кэтрин, разве никто не говорил вам, что вы прекрасны во всем? — в голосе Гилдероя слышалось искреннее восхищение. — Ваши ум, тело и красота, ваше трудолюбие и умения в магии, в вас просто нет изъянов!

— И почему не подействовал мой крик? — спросила Кэтрин.

— Поняв вашу особенность, я специально обучился Окклюменции, чтобы иметь возможность сказать вам о вашей красоте, Кэтрин, и не пасть жертвой крика, а наоборот, сделать вот так…

Чмокающие звуки.

— И вот так…

Шуршание одежды.

— А также вот так.

Чмокающие звуки и шуршание. Пыхтение. Еще шуршание. Восхищенный возглас Гилдероя. Чмокающие звуки. Шуршание.

— Я стесняюсь, — Кэтрин.

— Не надо, — шепот Локхарта. — Загляни в мой разум.

Пауза.

— О, Гил! — если бы страсть в голосе Кэтрин была ветром, то он сбил бы Смита с ног.

Скрипение койки, шуршание, смешки, сменившиеся страстным постаныванием. Ритмичный скрип и стоны. Самое время было хватать нарушителей, но Смит отослал всех прочь, чтобы без помех поговорить с Гилдероем и попробовать склонить того к выдаче Баньши. Но вместо этого тот сам склонил Баньши! И единственным, кто знал об этом, была… Кэтрин Ган, выписавшая от имени Райта все нужные бумаги.

Смит отвлекся от страстных выкриков «О, Гил!», и неожиданно все осознал. Неуловимость Баньши и как той удавалось всегда быть в курсе операций мракоборцев. Отличное владение палочкой и легилименция выручали её в боях, которые она давала только тогда, когда считала нужным. В остальное время она просто наносила удары, где и когда хотела, ибо была в курсе всего. Маркус её даже не замечал, завалив работой безотказную Кэтрин, поэтому она напала на Райта? В любом случае, проживи Смит еще хоть тысячу лет, ему никогда не пришло бы в голову подозревать, что мисс Ган — Баньши. Вот Гилдерой, тот как-то её раскусил, и даже сумел заманить к себе в объятия. В объятия! Баньши! Ту, что делала магов импотентами!

— О, Гил, — уже умиротворенно выдохнула Кэтрин. — Я и не представляла…

— Мне это знакомо, сильная и прекрасная женщина, вся в работе, — отозвался Гилдерой. — Поэтому?

— Прекрасная, — в голосе Кэтрин слышалась горечь. — Ты первый, кто это разглядел! Остальным только смазливые мордашки подавай! Знал бы ты, каких мыслей я наслушалась в свой адрес! Работа, работа, работа, и я…

Донеслась парочка сдержанных всхлипов.

— Да, так обычно и бывает, — сочувственно сказал Гилдерой. — Но теперь…

— Но что теперь будет с нами? — перебила его Кэтрин.

Смит похолодел. Сейчас зарезать его, отпустить Локхарта, и никто никогда не заподозрит мисс Ган. Она сможет, как и раньше, ходить на работу днем, и быть Баньши ночью. Только сам Смит этого уже не увидит!

— Сейчас я совершу красивый и эффектный побег, не выходя из камеры, — улыбнулся Гилдерой, — и предлагаю тебе бежать со мной. Думаю, нам будет, чем заняться по дороге.

— О чем ты?

— Сейчас всё поймёшь, собирайся.

Шуршание одежды.

— Кар-рамба! — раздался возглас. — Не дави меня, жаба!

— Куак! — последовал ответ.

Затем в поле зрения Смита появился Гилдерой, и подмигнул одним из своих синих глаз.

— Думаю, это моё, — усмехнулся он, забирая свою палочку.

Он чуть развернул Смита, и теперь тот видел, что происходит в камере. На кровати сидела Кэтрин, собирая волосы в пучок. За решеткой окна хлопал крыльями огромный разноцветный попугай. Одной лапой он подпихивал в зад толстую бурую жабу, которая, втянув живот, пыталась протиснуться между прутьями. Гилдерой помог жабе, потом снял с ноги попугая записку, развернул и прочитал.

— Лети обратно, — сказал Гилдерой попугаю. — Передай «План «Барбара»!

— Бар! — выкрикнул попугай. — Ром! Бар с р-ромом!

— Неужели ты так точно всё рассчитал? — нахмурилась Кэтрин.