Я - волшебник

— Тогда не получилось, сейчас условия немного изменились. Я «вернулся из мертвых», ты — Чемпион Арены и любимец публики, гладиаторы эти твои, опять же, плюс прошлая слава Синих Магов. Либия, в конце концов.

— Ты думаешь, она пойдёт против отца?

— Уже пошла, — хмыкнул Гилдерой и подмигнул, — когда тебя вытащила.

— А-а-а, вон ты о чём, — немного смутился Билл.

Нет, ему нравилась Либия, вот только Санера... и в то же время, вместе с Санерой умер и тот восторженный юный маг, каким был Билл Уизли. Поэтому он не стал вскакивать и кричать, обвинять или возмущаться, не стал предлагать Гилдерою самому взяться за эту задачу.

— Понятно, — вздохнул Билл.

Сможет ли он сделать то, что должен? Билл и сам этого не знал, но в то же время понимал, что Либия может оказаться ключевым фактором в этой неравной борьбе, в которой следовало хвататься за все шансы, какие только есть. Но ему не хотелось говорить об этом, и он сменил тему, а также перешёл обратно на древнеегипетский:

— Я вот всё равно не пойму, — заговорил Билл задумчиво, водя прутиком по песку.

— Чего? — спросил Гилдерой.

Он не стал возвращаться к разговору о Либии, и Билл ему был за это признателен.

— Ну, изобрел Имхотеп бессмертие, с этими крестражами, наделил им любимую жену, так?

Лицо Либии даже не дернулось, привыкла за эти дни, что её отца поминают без всякого почтения и добавления приставок, вроде «божественный».

— Так, — кивнул Гилдерой.

— К чему городить всё это, с расширенным пространством и вратами-порталом? — Билл сделал широкий жест рукой, словно пытаясь охватить всю Колыбель. — Да-да, мы обсуждали, Имхотеп спрятался от каких-то врагов...

— Силы Зла надвигались на нашу прародину, грозя поглотить её! — возмутилась Либия.

— Поверь мне, если эти Силы кого и поглотили, то потом выплюнули и ничего не изменилось, — хохотнул Билл. — Как стоял Египет, так и стоит, водят туристов за деньги на пирамиды поглазеть.

Либия надулась, нахмурилась, потом отвернулась, поджав губы. Билл же переглянулся с Гилдероем, мол, вот ещё одно подтверждение, что Имхотеп всех обманул.

— И поставил врата-пропуск, чтобы он мог выйти и вернуться, а его враги не смогли зайти, но, я не могу понять — зачем? К чему все эти сложности? Всё вокруг — это грандиозная работа, такой титанический труд, что просто невозможно вообразить, даже с использованием магии. Чары! Постройки! Люди и государство! В конце концов, сюда надо было затащить неимоверную массу земли, воды, всего, чтобы система могла сама себя поддерживать!

Нет, где-то Имхотеп и соратники промахнулись, Колыбель постепенно деградировала, пустыня надвигалась, почва истощалась и так далее, но ведь прошли уже тысячелетия! Наверное, только сам Имхотеп и его жена видели с высоты прожитых лет эти признаки истощения, но они либо не могли ничего поделать, либо просто закрывали глаза на проблему.

— Это подразумевает, что и враги у него было — ого-го! Ведь за сотую долю всех этих усилий, Имхотеп смог бы сбежать хоть в Австралию...

— Что такое «Австралия»? — повернулась Либия.

Билл уже собирался ответить, но остановился. Как объяснить человеку, который никогда не видел ничего, кроме Колыбели, что такое другая страна, континент, другой мир, в конце концов? Только показать вживую, но для этого надо вначале победить.

— Представь себе Степной район, увеличь его в сотню раз, насели разными животными, а потом окружи со всех сторон водой и...

Либия застыла с восхищенными глазами, и Билл не стал разочаровать её и рассказывать, что вся эта вода непригодна для питья. Он повернулся к Гилдерою и продолжил:

— И при таких врагах — пирамида цела, внутренности её целы, Врата не сломаны! Никто даже не пытался догнать и достать Имхотепа в этом свернутом мире.