Я - вор в законе

А когда на следующей странице он наткнулся на абзац, подчеркнутый двумя красными чертами, пришел в восторг, оценив мудрость Медведя. Надо будет при случае показать эту цитату Ангелу! Он достал блокнот и написал мелким почерком: «Размах деятельности мафии и ее фактическая безнаказанность свидетельствуют о тесных отношениях верхушки с блюстителями закона и порядка. Босс, или глава семьи, не занимая никаких официальных постов, является проводником замыслов определенных промышленных и финансовых кругов, заинтересованных в выдвижении на государственные посты людей, которые будут служить им верой и правдой. Добиваясь поставленной цели, отцы семейств не церемонятся в выборе средств. Взятки, подкуп, шантаж – обычное дело».

В трактовку вопросов «кодекса и чести» Варяг углубляться не стал. То, что поддержание целостности и незыблемости традиций семьи не исключает избиения и убийства, ему было известно, как и то, что смертный приговор совета приводится в исполнение немедленно.

«Главу семьи может наказать только комиссия», ^ – прочитал он и отложил монографию в сторону.

Придется сходняку пошевелить мозгами. Сдается, среди донов и отцов непокорных будет навалом!

…Через неделю он улетал. Приехал на такси в аэропорт Шереметьево-2, где; как всегда, было многолюдно, шумно и грязно. Он выглядел стопроцентным джентльменом, что, как известно, в переводе означает «мягкий человек». Со стороны Варяг производил именно такое впечатление, и никто не мог подумать, что натура у него жесткая и решительная. Мучиться и раздумывать он не станет. Надо убрать противника – сделает это не колеблясь.

В Брюсселе его встречали. Варяг старался изо всех сил не ударить в грязь лицом. Ведь все эти напыщенные чиновники, которым было поручено поддерживать с ним связь, так кичились своей принадлежностью к элите, что ему, преуспевающему ученому и важняку в общаке, становилось обидно и противно.

Отель ему понравился. Он и в самом деле был хорош. Помпезное здание, облицованное мрамором и гранитом, внушало если не трепет, то почтенное уважение.

Его хорошо принимали не только в научных кругах, но и желали видеть лица, никогда не занимавшие официальных постов. Со всеми, с кем бы он ни встречался, Варяг был любезен и мил. Он насквозь видел их притворство, жалкие попытки обвести вокруг пальца и показать свое превосходство. Он нисколько не удивился, когда понял, что о нем наслышаны. Видно, с рекомендациями Медведя считаются, да и Нестеренко со своим авторитетом ученого значительно дополнил его имидж.

Варяг получил приглашение посетить Италию. А спустя пару дней его принимал на своей вилле синьор Валаччини.

– Я убежденный холостяк, – сказал он, предлагая гостю отобедать на веранде. – Женщины пробуждают в мужчине самые худшие инстинкты – страсть к обладанию, к общественному положению, к покою, наконец. Недаром диктаторы любят, чтобы их соратники были женаты, так они менее опасны. А у вас, доктор Щербатов, есть жена?

– Не успел обзавестись, синьор Валаччини. Наука, понимаете ли, требует жертв…

Они сидели за белым ажурным столиком и пили холодное китайское пиво из маленьких бутылочек. Старик вообще обожал китайскую кухню. Вилла была построена на вершине холма, густо поросшего на склонах дремучим лесом кипарисов, у подножия которого плескалось море. Оно казалось совсем близко, но только простак мог отправиться к нему, полагаясь на собственные ноги. На эту затею потребовалось бы потратить целых пять часов изнурительной ходьбы. Отсюда к морю нужно выходить на вертолете, который в минуту преодолеет расстояние до пляжа. Искупался, позагорал на песочке и обратно.

На многие километры ни души! Варяг знал, что это побережье Сицилии принадлежит сидящему напротив собеседнику с крепкими, как у борца, руками. Он знал о нем многое. Знал, что этот кряжистый пожилой человек пришел в бизнес с профессионального боксерского ринга и что теперь связан крепкими узами с американской «Коза ностра».

В отличие от Варяга, синьор Валаччини о жизни своего собеседника не знал почти ничего, кроме разве что о научной карьере, которая ровным счетом ему не говорила ни о чем. Он пробовал покопаться в более раннем периоде жизни доктора Щербатова, даже делал запрос в Германию, где угораздило родиться этого ученого. Пытался раздобыть фотографии, но оттуда пришел неожиданный ответ, что, мол, все фотографии уничтожены. Исчезли и многие документы. А по оставшимся документам значилось, что доктор Щербатов действительно родился в Восточной Германии и что его отец военнослужащий. И все. Было известно, что он где-то работал, потом поступил в университет, окончил его, защитил диссертацию.

Синьор Валаччини дружески улыбался Варягу, а сам думал о том, не является ли его собеседник офицером КГБ. Впрочем, нет, представленные рекомендации исключают подобную метаморфозу.