Я возьму тебя на руки (СИ)

Татьяна Павловна — почти ровесница моей мамы. Но внутренней энергии ей не занимать. Они даже работали вместе с матерью лет тридцать назад. Павловна помнит меня еще с пеленок, часто приходила в гости, чаевала с матерью за одним столом, пока я уроки делал. Поэтому когда обзавелся новым домом, то решил ей предложить поддерживать его в чистоте и порядке, пока сам на работе. Павловна с радостью согласилась, и с тех пор я знаю, что на нее можно положиться. В доме убрано, одежда выстирана, высушена, выглажена. Еще и ужин приготовит, хотя я сотни раз уже просил ее не заморачиваться. Я человек простой — люблю простые формы, простые вещи, простую еду. И честность. Ведь простота, по сути — и есть та самая честность. Вот я честен. В первую очередь с собой.

— Русланчик, я переживала просто — там еда завернута в фольгу, еще теплая, думаю. Если ты вдруг не будешь кушать — положишь в холодильник, чтобы не испортилось. Я тебе сегодня жаркое с говядинкой приготовила.

— Спасибо, Татьяна Павловна — большое вам спасибо. Можете ехать домой. Вам вызвать такси?

— Я уже вызвала, не беспокойся. Как увидела, что ты во двор заезжаешь — сразу позвонила. О… — заметила она, что пришла эсэмэска, — а вот и такси подъезжает уже, машину подали. Так что я побежала.

— Павловна, — взял я ее за локоть, чтобы дать немного денег за новый месяц. — Вот, возьмите. Тут половина месячной платы. Я помню, вы говорили, вам бойлер новый надо взять, а то старый прохудился.

— Ой, Руслан, спасибо тебе большое! И правда надо менять, он капать начал, а мастер мне сказал, что это плохой знак — может, месяц еще протянет…

— Если капать начал, то срочно менять. Не тяните с этим. Позвоните завтра же мастеру — пускай меняет. И хороший возьмите. Если надо будет, я вам дам еще авансом.

— Боже, Руслан, ты просто золото, а не человек. — Она погладила меня по руке и собиралась уходить. У ворот светили фары такси. Но затем Павловна опешила и сказала: — О! Чуть не забыла — тебе мама звонила!

— На ваш номер?

— На мой номер. Спрашивала, дома ли ты уже. Я ответила, что сама тебя жду, переживаю, а то звонить не хотела раньше времени. Вдруг ты на совещании важном. Ты же сам просил рубашечку выгладить новую и пиджачок приготовить. Как, кстати, прошло все — удачно?

Я вспомнил, как спешил на встречу в банк, но так и не добрался до него. Как все застопорилось и посыпалось на ровном месте — поломка компрессора, та авария, скандал с девушкой на старом жигуле. А потом я в этом чистом костюме вообще в грязи копался, еще и манжет порвал. Как мне повезло, что Тома его зашила. А то бы у Павловны инфаркт случился — заявись я в порванной рубахе.

— Все прошло удачно, — решил я не вдаваться в подробности. — Да. Рубашка себя показала на отлично. Хорошая, красивая, удобная. Крепкая. Только надо будет постирать. А лучше — в химчистку, — задумался я и попросил домработницу об услуге. — Я оставлю все на стуле — завтра сможете все отвезти в химчистку?

— Конечно, Руслан, конечно. А что? Уже запачкалось?

— Да, немного. Протер штаниной по грязному порогу, как в машину садился. Сами ведь видели, что за погода сегодня. Грязь везде и слякоть.

— И то верно. — Таксист посигналил, Павловна ушла. — Спокойной ночи!

Я помахал ей рукой и отправился в дом.

Чисто, аккуратно, просторно. Пусто. Одиноко. Надо бы все это снять и принять душ. Но в первую очередь — позвонить маме. Наверняка ведь нервничает, не ложится спать. А первой звонить не хочет, дабы не испортить мне переговоры. Вдруг я их веду сейчас в каком-то ресторане за тарелкой испанского хамона да в обнимку с губернатором.

— Алло, мам. Привет. Прости, что так поздно.

— Сын, с тобой все хорошо? А то мама переживала.

— Все хорошо с твоим сыном, — улыбнулся я в ответ. — Переживать не надо. Все нормально. Просто тяжелый насыщенный день. Я потерял счет времени. Вот сейчас только домой вернулся.

— Я звонила Тане, и она сказала, что тебя до сих пор нет. Но также сказала, что у тебя важная встреча в банке. И я ведь помню, что ты на неделе говорил, будто контракт крупный должен заключить. Вот я и не стала лезть, мешаться со своими мамскими тревогами.

— Не стоило переживать.

— А я переживала! — возмутилась мать. — Вот ты, наверное, в ресторане был, а мама тут рисовала в голове, как тебя жулье обмануло и пистолет к виску приставило!

— Мам…

— И как тебя украли, избили, покалечили, а то и еще чего хуже — за город вывезли и в лесопосадке пытали, пока я тут себе места не нахожу!

— Мам…

— Что "мам"? Разве нельзя было матери звякнуть?

— Я тебя люблю, мам. Извини, что не звонил. Закрутился на работе.

— Эх… — вздохнула мать, но стала остывать потихоньку. — Все работа и работа.

— Я сегодня не был в ресторане, не выдумывай. День был дурной и тяжелый. Пришлось руками поработать и ребят своих погонять и в хвост, и в гриву. Агрегат накрылся и вообще…

— Мама так и подумала, что ты заработался. Не думай, что я и вправду решила, будто ты в ресторане сидишь и о матери забыл.

— Но ведь сама так сказала. Только что.

— Это я так, — выдохнула она и окончательно успокоилась. — Как прошел день?

— Да всякое было.