Я возьму тебя

Три метра, пять, семь… Мы не проезжаем, а пролетаем эти отрезки, выезжая на оживлённую трассу. Теперь Марк маневрирует между гудящими встречными автомобилями, ловко огибая их то справа, то слева.

Он опять вырвался вперёд Дениса и уже настойчиво его не пускает, заставляя врага глотать клубы выхлопного дыма.

Я всё.

Я больше не могу.

Жмусь лбом в спину Марка и закрываю глаза, начинаю петь любимую песню, которую мне ещё бабушка в детстве пела…

Глава 21 Маша

Так не понимаю, сколько времени проходит, нас продолжает нести с космической скоростью, как вдруг голос Абрамова шуршит над моим правым ухом.

– Можешь открыть глаза, новенькая.

– Что?

– Мы выиграли.

Я встрепенулась и быстро распахнула глаза.

– Как? Уже… Но…

– Ты чего, уснула, что ли?

Марк звонко смеётся, а я вдруг понимаю, что у меня всё внутри теплеет от его смеха, заставляет сердце екнуть в пятки и там забиться на грани. Что за реакции?

– Я уделал ублюдка, как грудного ребёнка, всё для тебя, – гордо заявляет.

Если мы выиграли, почему до сих пор находимся, в движении?

Мы мчимся по просторной трассе, покидая город, направляясь в сторону лесополосы.

Сумерки сгущаются над местностью, становится темно и холодно, а фонарей всё меньше и меньше…

– Тормози! Пожалуйста остановись!

– Я пытаюсь…

– Что? Ты прикалываешься?

– Не прикалываюсь, Маша…

Выглядываю за его плечо, и сама всё вижу: Марк с адским нажимом жмёт на ручку тормоза, но ничего не происходит.

– Сукааа!

– Что это значит?

– Тормоза не работают.

– Шутишь?! И что теперь делать?

– Молиться!

Позади раздался вой сирен, и он стремительно приближался.

– Марк, смотри, это полиция! Они смогут нам помочь, надо дать им знак, что нам нужна помощь.

Я обрадовалась, у нас появилась надежда на спасение, но этот безумный подонок опять все обломал.

– Не, не могу!

– В смысле?

– У меня нет прав.

– Да ты офигел, Марк! – ситуация критическая! Все дошло уже до того, что я влупила кулаком по монолитному плечу. – Знаешь, что, твои шуточки дурацкие точно сейчас не к месту!

– Не шучу я. Месяц назад у меня права отжали за неоднократное превышение скорости. Если поймают, боюсь это статья, могут вообще в тюрягу на пару лет засадить, а ты… пойдешь как соучастница по этим же статьям.

– Боже! Сволочь! Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!

Я колочу со всей силы, чуть не падаю с Байкал, Марк вовремя успевает перехватить меня за руку. Возвращает обратно на мою талию, заставляя сжать его твёрдый пресс.

– Держись, Маша! Просто держись за меня!

Полицейский автомобиль всё ближе и ближе. Марк резко сворачивает на обочину, а потом в кусты.

Мы несёмся невесть куда сквозь ветки и деревья, которые хлещут меня со всех сторон, рвут платье и царапают кожу. Марку достаётся сильней, он сидит впереди, как мой щит, закрывая меня, собой…

Бум. Бум. Бум.

Ветки бьют по шлему, от кочек мы подпрыгивает и вот-вот улетим в кювет.

– Кусты замедлят нам скорость, скоро будет остановка, приготовься.

– К чему?

– Играть в каскадёров.

Бамс!

Сильный удар, мы во что-то врезались, ударным толчком меня откинуло в бок и накрыло темнотой.

* * *

Прохлада касается моего лба, по щекам скользит что-то мягкое, теплое, порхает, как крылышки бабочек.

– Очнись, очнись, девочка моя. Очнись же! – на хриплом выдохе, с глубоким надрывом.

С легким стоном разлепляю глаза. Все плывет, качается перед глазами. Тяжело смотреть.

Кругом пелена. Туман…

Знакомый голос прорывается ко мне словно через толстый слой ваты.

– Очнулась! Ар-р-р… Как я за тебя испугался!

В мои губы впивается сочная мякоть. Дерзкий, властный, порочный ураган хозяйствует на губах, врывается толчками и буром.

Узнаю Его.

Марк? Марк Абрамов?

Он целует меня разнузданно, а потом стискивает лицо между ладоней и нежно порхает губами по всему лицу, как будто извиняется.

– Маш. Маша…. Маша, как ты?

– У меня…

Голос хриплый и как будто чужой.

– Болит что-то? У тебя есть ссадины, но переломов точно нет! – слышится горячий шепот Марка. – Ты всего на секунду отключилась.

На секунду? Но как будто вечность прошла.

– Где мы? Где я? Где я…

Начинаю паниковать, трястись от лютого холода. Меня чуть не выворачивает наизнанку. Вот-вот стошнит. С трудом валюсь на бок, корчась в тугих бесплодных позывах над сухой землей с колючками.

– Маш… Маш, тебе плохо?

– Мне очень плохо! – кричу со слезами.

– Тшшш… Не кричи!

На рот мне ложится крепкая, сухая горячая ладонь Марка. Он приподнимает меня над землей и утаскивает куда-то.

Еще глубже в темноту. В мрак… Точно хочет утащить в ад.

Я еще больше начинаю бояться и паниковать, дергаться, кусаться.

– Ауч. Больно… Ыыыы… В глаз попала. Ай! Ай… Хватит! – рыкает, притиснув меня спиной к чему-то холодному и острому, царапающему кожу. – Тихо! Не кричи… не кричи, нас ищут!

Я начинаю дрожать всем телом и просто плакать, всхлипывая от страха.

Взгляд Марка мерцает в полутьме, как у зверя, взбудораженного погоней. Но при виде меня, корчащейся в мучительных спазмах от крупных слез, взгляд Абрамова смягчается, становится цвета жженой карамели, обдает меня горячими лучами.

– Тише, тише!

Его губы касаются моего виска.