Я возьму твою дочь

В кухню как раз зашел Джанни в одних только боксерских шортах. Волосы у него были растрепанные, а глаза – заспанные.

– Джанни, – сказала Габриэлла, уже порядком нервничая, – скажи, пожалуйста, бабушке «Доброе утро» и объясни, кто ты.

Джанни взял свою чашку кофе, покрутил пальцем у виска, показывая, что у кого-то не все в порядке в голове, и вышел.

Бабушка его вообще не заметила.

– У тебя все в порядке, дорогая, или мне стоит о тебе беспокоиться?

– Все в порядке, мама. У меня есть все, есть любимый муж, есть старательный сын, и я себя чувствую очень хорошо. Так что тебе ни о чем беспокоиться не надо.

«Четыре утверждения, и три из них – ложные», – подумала Габриэлла горько. Такой рекорд трудно превзойти.

Бабушка ни о чем больше не спрашивала. Она закрыла глаза и уснула.

Габриэлла открыла дверь кухни, подавая знак, что время допросов подошло к концу. Донато вернулся и закончил свой завтрак. Оба обычно молчали. Чтобы – не дай Бог! – не разбудить бабушку. А еще потому, что им просто нечего было сказать друг другу.

Ровно в половине одиннадцатого Донато навел порядок среди своих шариковых ручек, сложил еще не отработанные бумаги, закрыл письменный стол и сунул ключ в нагрудный карман. Он не хотел, чтобы его коллега Альфонсо, не дай Бог, поддался искушению полазить по его личным вещам, хотя в ящиках стола не было ничего, кроме ключей от машины, бумажных носовых платков, старых часов, которые вдруг остановились и которые он уже несколько недель собирался отнести к часовщику, пакетика жевательной резинки, игральных карт и спрея от комаров.

Потом он встал, расправил форменные брюки, кивнул Альфонсо, который как раз говорил по телефону, и вышел из полицейского участка, чтобы, как каждое утро в это время, выпить кофе в баре «Делла пьяцца».

Донато шел быстро, размашистым шагом, стараясь не сбиться с дыхания, и его кожаные туфли громко стучали по квадратным камням старой деревенской улицы. Он кивнул хозяйке магазина сувениров и подарков, которая курила сигарету перед своим магазином, и с удивлением отметил, что немного дальше появилась лавка сапожника.

«Porcamiseria, – подумал он. – Ты смотри, эту старую развалину все же реставрируют. И откуда этот головорез вдруг раздобыл деньги?» Но он выяснит это.

Нери насладился тем, что в баре каждый с ним поздоровался, и заказал чашку капуччино и два круассана, которые здесь, по крайней мере, бабушка не стащит у него из-под носа и не проглотит. Он, конечно, с большим удовольствием выпил бы caffè corretto,[55] espresso amp; grap, но не решился на это, поскольку был еще на службе.

– Buonjorno! – сказал он Йонатану, которого увидел у стойки бара, где тот как раз забирал свою чашку эспрессо.

Донато всегда был рад видеть немца и с удовольствием обменивался с ним парой слов. Он любил Йонатана. Ему импонировало то, с какой любовью он относится к слепой жене и как быстро научился говорить по-итальянски.

Йонатан улыбнулся и подсел к нему.

– Ciao, Донато! Как дела?

– Да ничего. А как у вас? В Ла Пассерелле все в порядке?

– Все в лучшем виде. Мы радуемся лету и постояльцам, готовим дом и бассейн, высаживаем растения на террасах. Работы выше головы, и я даже не знаю, как со всем этим справлюсь в одиночку. Ты не знаешь никого, кто мог бы нам помогать во время сезона? В саду, в лесу, возле оливок, поливать, косить траву. Ну и все такое.

И в этот момент Донато в голову пришла идея.

– Да, я знаю кое-кого. Речь идет о моем сыне Джанни. Он болтается без дела и вечно всем недоволен. Он проведет летние каникулы в постели, если не дать ему никакого задания. Кроме того, он мог бы заработать какие-то карманные деньги.

Йонатан кивнул.

– Великолепно! Такой молодой, крепкий парень мне и нужен. Я надеюсь, он умеет обращаться с газонокосилкой, мотокосой и бензопилой?

Донато пожал плечами.

– Без понятия. Но если даже не умеет, то научится. Это не повредит. Ему надо немного взбодриться. А когда он может начать работу?

– По мне, так хоть завтра, с восьми утра.

19

Джанни работал в Ла Пассерелле с большой неохотой. Он приезжал около четверти девятого на своей «Веспе», вставал с мопеда, засовывал руки в карманы брюк и со скучающим видом смотрел на Йонатана.

– Что я должен делать?

– Выкоси вереск мотокосой. Начни сразу за стоянкой и постепенно дойдешь до фонаря возле дороги.

– А зачем это нужно?

– По трем причинам.

– Например? – Джанни смачно зевнул.

– Потому что ты хочешь заработать деньги, потому что вереск нужно скосить и потому что я так сказал.

Джанни закатил глаза.

– Ага. Круто. А где эта дерьмовая мотокоса?

– В кладовке. Как всегда, Джанни. А бензин – в синей канистре.

Джанни кивнул, повернул козырек бейсболки на затылок и поплелся в кладовку.