Я возвращаюсь за тобой

Сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит из груди. Через несколько секунд паника уступила место эйфории. Сон! Это был просто сон! Все это произошло только у него в голове! Это лишь игра его сознания, обычное отклонение здорово подавленного человека, в последнее время слишком часто мешавшего спиртное с кокаином и антидепрессантами.

Чертов кошмар!

Промокшая от пота футболка, сухость во рту, слипающиеся глаза – он рухнул на стулья тикового дерева. Он весь дрожал, по щекам текли слезы. Но его лицо обдувал ветер, и он испытал самое приятное ощущение в мире – быть живым, избежав самого худшего. Эта жуткая химера позволила ему, пусть это оказалось и болезненно, заглянуть внутрь себя. И пришло осознание, которое освободило его от лжи, страха и уловок, которые совсем запутали его существование. И вот жизнь снова приобрела вкус. Она была священна, удивительно богата. И ее нельзя было растрачивать понапрасну. И надо было что-то с ней делать.

Он снова спустился вниз и наскоро принял душ, а его разум был при этом поглощен размышлениями. То есть на самом деле ничего этого не было: ни свадьбы Селин, ни самоубийства девочки, ни встречи с символичными персонажами, воплощавшими судьбу и карму, не было и его собственной смерти! Но что все это могло означать? Он читал Фрейда. И знал, что в снах реализуются потаенные желания, этот механизм играет роль предохранительного клапана для равновесия психики. Однако кошмар, который он только что пережил, казался чем-то более существенным, чем обычное окошко в сферу его бессознательного. И как обычный сон мог оказаться столь реалистичным, столь всеобъемлющим, столь четко выстроенным, при этом дав результат, достойный многолетних психо аналитических сеансов?

Когда он вернулся в каюту, от вида молодой женщины у него мурашки пошли по коже. Если эта спящая красавица – лишь видение, что она делает в это утро в его постели? Так и сяк обдумывая этот вопрос, он пришел к заключению, что сам привел ее накануне и что давешний кошмар был как-то связан с тем, что он делал в пятницу вечером.

Слегка успокоившись, он механически оделся. На этот раз никакого вычурного костюма – обычные джинсы, черный свитер с большим воротом и старая кожаная куртка. Как и во сне, он поколебался, как поступить с незнакомкой. Разбудить? Было бы любопытно ее послушать, но в то же время он опасался услышать, что она скажет, ибо единственное, что не изменилось, – это было почти полное отсутствие воспоминаний относительно того, что происходило накануне. Что случилось вчера вечером, если в его голове не сохранилось об этом ни малейшего следа? Опасаясь худшего, он опять предпочел не будить ее и довольствовался тем, что вытащил из своего бумажника и сунул в ее сумочку все те же две тысячи долларов, после чего поспешно покинул яхту.

* * *

– Добрый день, мистер Уитакер, – поприветствовал его портовый охранник, когда он появился на небольшой парковке.

– Добрый день, Фелипе.

– Что с вашей машиной? Она в ужасном состоянии.

С моей машиной?

В очередной раз реальность догнала фантастические видения: его «Мазерати» оказалась помята и поцарапана в тех же самых местах, что и во сне. Это был удар. А не содержалось ли в его кошмаре какого-то предупреждения? Нет, он никогда не верил в подобные вещи. Может, сон просто отразил воспоминание о какой-то аварии накануне. Только и всего. Он сел в машину, повернул ключ зажигания и поехал к выходу.

Гитара Джими Хендрикса чуть не разрывала плеер. Итан вынул компакт-диск и принялся вращать ручку приемника, пока не нашел нужную станцию.

…тысячи водителей такси объявили сегодня утром сорокавосьмичасовую забастовку на Манхэттене, выступая против муниципального проекта…

Это терзало ощущение дежавю, точно играла заезженная пластинка. С другой стороны, все вокруг талдычили про эту забастовку уже несколько дней. Ничего удивительного, что это просочилось в его сон.

Он выехал из Финансового квартала и двинулся по Бродвею, а потом остановился у двойной линии на Таймс-сквер. Та же группа подвыпивших японских студентов выкрикивала «ЯТТА» посреди улицы, те же рабочие заменяли стекло в витрине «Вирджин»…

Он бросил несколько монет в автомат с газетами и развернул «Нью-Йорк таймс», где была напечатана его фотография:

Психоаналитик, который соблазняет Америку

Почему же он не так уж и удивлен? Он пробежал глазами первые строки и обнаружил, смирившись с этим, что там написано то же самое, что и в его сне! И, очевидно, не только это. Слишком много повторяющихся фактов, слишком много таких вот дежавю, чтобы можно было говорить о простом совпадении.