Я все еще барон. Книга 4

Диму сопровождал полноватый, прыщавый юноша, разительно отличающийся от его привлекательного хозяина. Кофта не по размеру. Сальные круги под мышками. Воротник весь заляпан в жире, на штанах странные пятна. Эта парочка заняла последние два свободных места.

— Давайте сразу к делу, — сказал Дима, разливая шампанское по бокалам.

— Да, — кивнул Паша. — Думаю, все слышали сообщение?

Он достал диктофон и включил. Это было обращение Кузнецова. Леня его еще не слышал, но кулаки сжались сами собой.

— Ну, Леня, объясни, кто это? И какого хрена он уничтожил наши лаборатории? Ты хоть знаешь, сколько мы потеряли денег? — нахмурилась Вика.

— Этот пацан из КИИМа, — сказал Леня. — Он не так прост. Вы же слышали, он трется с Есениным! Там еще Нахимовы и Кутузовы замешаны.

— Слушай, нам как-то насрать! — неожиданно для всех повысил голос Дима. — Либо ты разберешься с ним, либо мы. Но тогда и с тобой тоже придется распрощаться.

— Это угроза? — насупился Скрипач.

— Как сам знаешь, — пожал плечами Дима Барабан.

В холле послышался шум. Все Музыканты повернули головы, а их охранники насторожились.

— Мы ждем кого-то еще? — удивилась Варвара.

— Нет, — покачал Паша головой. — Если только…

В зал вошел статный мужчина с тростью. Ухоженная короткая бородка, дорогой костюм. На вид лет пятьдесят, но возраст был ему к лицу.

Все музыканты знали кто это, и увидев вошедшего, быстро встали со своих мест. Даже девушки.

— Господин Дирижер! — поклонился Леня, и за ним то же самое сделали остальные.

Он подошел к столу и сказал:

— Садитесь.

Никто не проронил ни слова. Все знали, что если пришел Дирижер, значит он лично займется тем вопросом, ради которого они собрались. Обычно в такие моменты происходили кадровые перестановки.

— Вы все обсуждаете и обсуждаете, — он начал ходить вокруг стола, монотонно постукивая тростью. — Расслабились, каждый занимается какими-то своими делами. Впрочем, я закрывал на это глаза, пока все работало как надо. Но теперь, что же я вижу? Какой-то молокосос, который годится вам в сыновья, а некоторым во внуки, — на этом моменте он встал за спиной у женщин. Случайно ли?

— Я решаю этот…

— Молчать, Скрипач! — прогремел стальным голосом Дирижер. — Я слышал, что ты уже несколько раз не смог убить этого пацана! Ты знал, что он летел в Москву на том же дирижабле что и курьер. В тот же день, когда пропали Артефакты? И обратно то же самое?

— Этот ублюдок украл оба товара? — воскликнула Вика.

— О нет! Болваны! — он щелкнул пальцами, и из воздуха появился чемодан. — На обратном пути артефакты выкрал я! — Дирижер, не церемонясь, положил его на стол, разбив бутылку. — Вы настолько обленились, что вас можно обокрасть как детей. Да, Леня?

— А что опять я? — тихо пробубнил он.

Мужчина подошел к нему, положил руку на плечо и наклонился поближе.

— Я знаю про проект «Ева».

Скрипач дернулся, но быстро взял себя в руки. Он хранил «Еву» в тайне от всех. Как свою козырную карту!

— Но я не злюсь, — Дирижер выпрямился и снова начал кружить. — Возможно, новый человек в вашей команде немного вас взбодрит. — Он повернулся к двери. — Заходи!

В помещение с гордо поднятой головой зашел Емельян Сергеевич. Он встал по правую руку от Дирижера.

— Знакомьтесь, ваш новый партнер. Емельян Трубач.

— Сергеевич… — добавил он.

— Что? — опешил Дирижер.

— Емельян Сергеевич.

— Еще одна вольность, и в Москву будет отправлена весточка, в один небезызвестный род… — он обвел взглядом остальных участников музыкального коллектива. — Даю вам последний шанс. Парнем займитесь все вместе. Если нет, то я сам им займусь, и вам это не понравится.

На этом он ударил тростью и покинул ресторан «Ни рыба, ни мясо».

* * *

Настроение было немного подпорчено. Нам наглядно продемонстрировали, что мы не на курорте, а в одном из самых опасных мест Российской Империи. За всеми этими интригами, мы упустили, что походы в Дикую Зону не экскурсия, а крайне опасное занятие.

— Может сходить, поддержать? — тихо сказала Виолетта, когда мы сидели в гостиной. Мы рассказали девушкам, что произошло.

— Нет, — твердо сказал Антон. — Он сам виноват, что не просчитал риски. К тому же, он не гнушался издевательств над другими. Сегодня-завтра они бы затравили кого-нибудь до смерти. И ты хочешь пожалеть его?

В какой-то мере я был согласен с Антоном. Трубецкой, который был командиром группы, допустил ошибку, из-за чего пострадали два человека, один из них погиб. Вот только заслуживают ли они сострадания? По моим внутренним убеждениям, да. Буду ли я приносить Трубецкому и его группе свои соболезнования? Нет.

Статистика показывает, что за год погибало около тридцати процентов студентов. По разным причинам. Кто-то переоценил себя, кому-то не хватило знаний при уничтожении монстров, у кого-то был глупый командир.

Грустненько, но жизнь продолжается. Тем более эти ребята не сделали ничего хорошего, чтобы их жалеть. Виолетта могла сопереживать кому ей угодно. Вот такой она искренний и добрый человек. До сих пор мне кажется, что работа истребителя не для нее. Хотя девчонка явно талантлива наравне с Есениным-младшим.