Я все еще князь. Книга XXI

Света не стала медлить и первой выскочила из укрытия. Она запустила в ноги Антона водный хлыст, сбив того с ног. Тут же подскочил Марк и упал на него сверху. Дима зафиксировал ноги, а Света выбила меч из рук Есенина-младшего.

— Они же убьют его! — орал Антон, пытаясь вырваться. — Он мой брат! Отпустите! Они его убивают!

Света бросила взгляд на происходящее. И фиг поймешь, кто кого убивает. Но ей в голову закралась одна страшная мысль. Что никто не выживет в этом аду. А она даже не сказала Михаилу того, что хотела.

Все трое были охвачены огнем. Рука Миши была в животе у Есенина, который орал и вырывался. Пушкин рычал и старался сильнее прижать его к камню.

— Что они делают? — прошептал Дима, завороженно наблюдая за происходящим. — Это что-то…

— Отпустите! — заорал Антон. — Брат! Держись!

Света же не могла оторваться от происходящего. Остальные тоже смотрели, затаив дыхание. Возможно, сейчас у них на глазах гремела битва, которая может войти в историю.

Первым без сил упал Пушкин. Есенин тут же схватил Мишу за руку, торчащую из его живота.

— Я сильнейший! — выплевывая кровь, произнес Есенин.

* * *

Как бы мне ни хотелось остановиться, но было уже поздно. Самым верным шагом оказалось проникнуть в тело Саши. И я это сделал. Лора использовала все ресурсы, которые были у нее на данный момент, и начала перегонять магию порядка через наше хранилище.

— Я потом с ней что-нибудь сделаю, — пояснила она.

— А мы разве не станем трубой, через которую будет выходить магия? — удивился я.

— Вот еще! Такой ценный ресурс! Такая энергия! Я обязательно ее изучу!

Как бы Лора не пыталась шутить, я чувствовал, что она тоже на грани. Мы все на грани.

Мои каналы рвались один за другим, и только благодаря протоколам я стоял на ногах и мог что-то делать.

Но тут уже у Пушкина закончилось время. Он вобрал в себя больше всего урона. Я видел, как огонь, который охватил нас троих, тянулся к Александру Сергеевичу. Он дал мне шанс оставить Есенина в живых, вобрав большую часть урона в себя.

Когда Саша взял меня за шею, мне было наплевать. Дышать все равно нечем. Одежда держалась на честном слове. Да и время протокола подходило к концу.

Сейчас шла битва за время. У кого оно раньше закончится. Если я успею обнулить магию порядка Есенина, то мы победили. Наверное.

Можно ли считать роялем в кустах Ерха, дрожащего от гнева? Меч за моей спиной начал испускать ауру? Да я сейчас согласен вообще на все, что угодно!

— Ты! — рычал Есенин, а я чувствовал, что его запал спадает. — Ты чертов сукин сын! Что ты делаешь⁈

— Не даю тебе нас убить! — захрипел я.

Ерх окутал меня полем. Уж не знаю, как он это сделал, но меч добавил мне немного сил, чтобы продержаться чуть дольше.

Н-да, обе руки в страшных ожогах. Не спасала даже мощная регенерация от протоколов. Я чувствовал, что море энергии стремительно заканчивается и…

Есенин стал тухнуть. Его волосы постепенно обрели прежний вид. Глаза потухли. А рука, сжимающая горло, ослабла.

— Терпи! — крикнула Лора, поддерживая мой организм, чтобы я не потерял сознание. — Терпи! Потом покажу сиськи! Терпи, я сказала!

Все же Саша был не там человеком, который знал, что значит выложиться на полную. Ему в жизни все давалось слишком легко и превозмогание для него — пустой звук. Он даже в мыслях не мог представить, что придется терпеть.

Он попытался ударить меня кулаком в лицо, но это было больше поглаживание. После чего он опустил голову.

Пришлось приложить очень много усилий, чтобы остановить огонь, которым я был охвачен. Даже боюсь представить, как я сейчас выгляжу. Лора давно отключила болевые пороги, и я ощутил дикую усталость и невозможность нормально прогонять по каналам энергию. Как будто по трубам текла не вода, а вязкая жижа.

— Миша, Миша! Ты как? — голос Лоры звучал как-будто издалека. — Ты цел?

Я трясущимися руками достал меч Пушкина из тела Есенина и аккуратно положил рядом рядом с Александром Сергеевичем.

Голова была ватная. Ноги свинцовые.

— Больше не выдержу, — пробубнил я и сполз на землю.

Впереди я увидел ребят. Они почему-то сидели на Антоне, а тот что-то злобно кричал и плевался.

— Все будет хорошо… — я постарался улыбнуться. — Лора, все целы?

— Пушкин в тяжелом состоянии, но жив. Есенин тоже, — она появилась передо мной и присела на корточки. — Ты справился. Ты всех спас, Миша.

Она грустно улыбнулась и погладила меня по щеке.

— Больно, — скривился я. — Только не делай такое лицо, хорошо? Ты мне еще обещала кое-что показать.

— Пошляк, — тут же оживилась она. — Действия протоколов закончились.

— И?

— Ну… — в ее руках появился планшет. — Мне проще сказать, что у тебя не повреждено или не сломано.

Краем взгляда я увидел, что Антона отпустили. Ребята подошли ко мне.

— Я боюсь к нему прикасаться, — прошептал Марк.

— Свали, — резко крикнула на него Виолетта и села рядом. — Миша, э! Ало! — она пощелкала пальцами у меня перед глазами.

— Да, — кивнул я. Черт, зря я это сделал. Все тело охватила сильная боль.

— Сейчас, дорогой, подожди, — она начала водить по мне руками.