Я все еще мечтаю о тебе...

Когда у мамы разыгрался артрит и она не могла больше шить, Одри звонила, если на распродажу выставлялось что-то симпатичное, по ее мнению, для Мэгги. Будучи и сама из рабочей семьи, Одри понимала, что денег у них в обрез, и на случай праздника, или торжественной церемонии, или выпускного бала у подруги всегда подбирала для Мэгги какую-нибудь уцененную красивую вещицу. Подмигивала Мэгги и говорила: «Мы же не допустим, чтобы наша девочка появлялась на вечеринках в обносках, верно?» А когда Мэгги стала Мисс Алабамой, Одри гордилась так, будто она ее дочь, и всем вокруг сообщала: «Я много лет ее одевала». И вот она работает неполный рабочий день в отделе бижутерии в маленьком магазине на окраине. Мэгги сидела и думала: что она должна была сказать Одри? А что она могла сказать?

Посидев так с минуту, она вышла из машины, пешком прошла два квартала до магазина, направилась прямо к Одри и взяла ее за руку.

— Вы знаете, Одри, — сказала она, — не помню, говорила я вам или нет, но вы не представляете, как много вы для меня значили, как помогли мне в юности. Вы всегда были со мной так милы, благодаря вам я чувствовала себя особенной. Вот, я просто хотела вас поблагодарить.

— Ну, дорогая моя, с тобой очень просто быть милой, — сказала Одри. — Слушай, я знаю, что ты торопишься, но можно я все-таки украду тебя на секундочку?

В следующие полчаса она таскала Мэгги по всему магазину, от одной секции к другой, представляла ее всем работникам, а также покупателям, стоявшим в очереди в кассу.

— Это Маргарет Фортенбери, — провозглашала она, сияя лучезарной улыбкой, будто представляла английскую королеву ее подданным. — В тот день, когда она стала Мисс Алабамой, я лежала дома с простудой и не могла пойти на шествие, но первым человеком, которому она позвонила после церемонии, была я! Я знаю ее с десяти лет, она была прелестнейшей малышкой, такой воспитанной!

Людям, которым Одри это рассказывала, наверняка не было никакого дела до победительницы ветхозаветного конкурса красоты, но они вежливо слушали. Мэгги было неловко, но, понимая, что для Одри это очень много значит, она торчала посреди магазина и пожимала руки незнакомцам. Позже, по дороге домой, Мэгги с удивлением отметила, что чувствует себя немного лучше. Одри действительно была первой, кому Мэгги позвонила в тот вечер. Странно, почему она до сих пор работает? Где ее дочь? В пристойном ли месте она живет? Мэгги застонала. Бог мой, не начинай, а! Ты не в силах помочь Одри, ты себе-то помочь не можешь. И зачем тебе обязательно колготки размера 6–9, почему не купить безразмерные? И почему ты поехала именно туда? Неужто нельзя было заскочить в простой магазин и взять что-то подешевле, так нет же, порулила в дорогой универмаг. Подъезжая к дому, Мэгги приняла решение: свою корону, ленту и кубок она оставит Одри.

Последние приготовления

Бренда шуровала среди вешалок в отсеке «Жирная как боров», искала, что надеть завтра в театр. Парик она уже выбрала. Что-нибудь простенькое и стильное, но с изюминкой. Мэгги, как обычно, будет убийственно великолепна, но Бренда планировала начать политическую карьеру и собиралась с этого момента производить впечатление уверенного в себе человека. Кричаще уверенного в себе. Она остановилась на красивом темно-зеленом платье с пуговицами, которое купила в магазине одежды в отделе для крупных женщин.

Мэгги на другом краю города упаковывала последние драгоценности и вдруг обнаружила монетку, которую Хейзел подарила ей много лет назад. И поневоле улыбнулась, вспомнив тот день.

Хейзел только что получила награду «Женщина года из Бирмингема» от Торговой палаты. Они с Мэгги выехали со стоянки Центрального клуба, и тут Хейзел говорит:

— Знаешь, Мэгс, я чертовски умна и дьявольски хорошо веду бизнес.

Мэгги засмеялась:

— Что ж, спорить не стану, хоть ты хвастушка.

Теперь засмеялась Хейзел.

— Ну, я другое имела в виду. Я имела в виду, что кроме природного ума и работоспособности у меня есть еще одна причина, почему мне в жизни сопутствует успех. Эту причину я еще никому не открывала.

— И что же это за причина?

— Везение.

— Правда? Везение?

— Ага. Знаешь, милая моя, когда я дергала сорняки, зарабатывая на жизнь, мне то и дело попадался клевер с четырьмя листками. За годы борьбы с сорняками я не меньше тысячи их нашла. Представь, сколько в них везения!

— Немало, наверное.

— Вот именно. Прибавь к этому все счастливые пенни, что я нашла, и тебе придется признать, что я самая счастливая особа из всех, кого ты знаешь. Удивительно, что большинство людей даже не ищут счастливые пенни. Я ищу всюду, где бываю, и нахожу, между прочим. Они никогда не подводят. Если я нахожу счастливый пенни, на следующий день — клянусь! — вынимаю из почтового ящика счет на какую-нибудь сумму.

— Хейзел, а ты не думала, что все равно получила бы чек, не найди ты монету?

— Нет, это все из-за счастливых пенни. А ты не ищешь?

— Я думала, если случайно найти, то тогда он счастливый. Не знала, что их нужно искать.