Я всё ещё... (СИ)

— Пробовала вернуться, но на 5 круге я снялась. Не смогла. Рисковать жизнью, и выжить — несправедливо, казалось мне, по отношению к ним.

Дэвид осторожно прислоняет руку к моей щеке, будто я хрупче опала со своей способностью быть и тут же испариться, и поглаживает большим пальцем нижнюю губу. А я просто хочу быть здесь: не убегать, не прятаться, не закрываться от всего мира.

Прижимаясь сильнее к его тёплой ладони, закрываю глаза и прибываю в состоянии идеального бытия, всё вечно и неизменно.

Мы растекаемся как кусочки льда и сливаемся друг с другом. Вкус порочности на губах с испытывающим чувством вожделения рушит стены, выстраиваемые мною годами. Мы не изучаем — мы требуем большего. Языки жадно переплетаются и с резким рывком развязываются.

Если бы незапланированная остановка произошла в тёмной глуши, то вечерок под звёздами нам точно был бы гарантирован. Но нас вовремя осеняет, что освещённые улицы Сан-Франциско всё же не самые укромные места для интимного воссоединения наших тел.

Дэвид возобновляет наш путь, не отпуская ни на секунду мою руку.

Глава 22. Амели

Одежда и обувь летят в разные стороны. Я мгновенно взметнулась ввысь. Дэвид сжимает в ладонях мои мясистые ягодицы и плотно приколачивает меня к себе. Мне остаётся лишь крепче обхватить его талию ногами.

Моё подсознание благосклонно нынче. Оно не перекидывает меня в прошлое, а великодушно попускает к настоящему: к такому Дэвиду, который мне ранее не был видан. Моя первая любовь — двадцатилетний парнишка был весьма уверен в своей неотразимой внешности и вёртко этим орудовал. Его молодая кровь кипела в жилах так страстно и непристойно, что не вкусить это было бы грехом. И я в свои восемнадцать грешить не собиралась. Но тот мужчина, что в данную секунду нависает надо мной, настолько самодостаточен от посторонних мнений, что не нуждается в чьей-то оценке. Эта личность наделена такой внутренней силой, что она увлекает за собой. А её непомерная сексуальность лишь подкармливает, чтобы от голода не сбиться с заданного маршрута.

Далеко мы с Дэвидом не продвинулись. Комод в холле, как выясняется, совсем не лишний аксессуар в интерьере. Все наши любовные действа не выходят за пределы его площади. Он достойно выдерживает усаженную Дэвидом мою филейную часть и давление, оказывающее на моё тело сверху. Как будет свободное время, обязательно отмечу в отзыве о товаре в части достоинств его устойчивость. Сейчас мне явно не до этого. Ладони блудливо погуливают по широкой спине Дэвида вверх-вниз и ненасытно прощупывают его бицепсы, объемы которых с годами без сомнений увеличились. Он верх совершенства. Его безукоризненное тело только усиливает приток крови в область малого таза.

Думаю, мы отлично с ним спелись. Не зря я всё-таки раз-другой послеживала за собой. Мне есть чем его крыть. Наконец, я ими воспользовалась — эти плавные и соблазнительно зазывающие изгибы моего тела не позволили Дэвиду стоять в стороне и быть пассивным наблюдателем. Он хищно пожирает меня губами, покусывая шею. Он просовывает руку под бюстгальтер и начинает массировать сильным напором сначала одну, потом вторую грудь, поигрывая между пальцами моими налитыми сосками. С робостью и нерешительностью Дэвид точно никогда не был знаком. Если видит закрытую дверь, то непременно подберёт к ней нужный ключ. Окончательно избавив нас от одежды, Дэвид направляет свой эрегированный член к моему входу, пульсирующему от избыточного выброса эстрогенов. Как подобает складывающимся обстоятельствам, дверки для него открылись. Молодец, однако ж, этот мистер Уокер.

Влажность в промежности сигнализирует о готовности принять его без остатка. Дэвид улавливает сигнал и медленно проникает в меня, давая время вновь привыкнуть к нему. Годы идут, а галантность и деликатность его никуда не деваются. Я впускаю его всего и высвобождаю себя от энергии напряжения. Двигаюсь к нему на встречу и наталкиваюсь на каждый его толчок.

Дэвид накручивает волосы на кулак и запрокидывает мою голову, начиная ускорять темп и неистово вбиваясь всё глубже и глубже до основания. С меня срываются стоны и мольба не останавливаться. Достигая наивысшую степень возбуждения, сквозь меня проходит мощный нервный импульс, и я будто сорванный цветок, жаждущий оживиться, прислоняюсь к его груди.

С лёгкостью, кажись я вешу не тяжелее пёрышка, Дэвид подхватывает меня и несёт на второй этаж,

— Может нам стоит продолжить ознакомление с моим бунгало, как считаешь?

— Если в спальне у тебя комод по шире или хотя бы имеется пуфик, я не против. — Дэвид издаёт короткий смешок и целует меня в губы.

— А кровать подойдёт?

— Вполне.