Я всё это выдумал

– А что, должен быть повод? – судя по всему, девушка обиделась, потому что перестала улыбаться и с подозрением взглянула на меня. – Или у тебя свидание намечено?

– Ты меня раскусила, – я постарался, насколько это было возможно, сгладить ситуацию, чтобы не оскорблять чувств собеседницы. – Есть одна девушка, мы с ней вроде как встречаемся.

– Да ну! – Кристи, похоже, не ожидала, что ее шутливое предположение попадет в цель. – И давно? Хотя, не важно… Как тебе удалось скрывать ее от меня?

– Все еще пока неопределенно, – я уклонился от прямого ответа и взглянул в сторону, чтобы было удобнее врать. – Вообще, мы собираемся уехать дней на десять, чтобы понять, чего хотим друг от друга.

– Ты хочешь сказать, что я целых десять дней не буду иметь удовольствие лицезреть твою физиономию? – моя подруга дурашливо округлила глаза, но у меня появилось ощущение, что она делает это только для вида. – Потом расскажешь мне, как все прошло?

– Обязательно расскажу.

За все время наших отношений я ни разу не предпринимал попыток сблизиться с Кристи – и дело было даже не в ее приятеле. Нет, мне просто не приходило в голову, что между нами может быть что-то, кроме дружбы. И вот теперь я заметил в ее глазах нечто такое, отчего мне стало не по себе. Судя по всему, я был интересен ей как мужчина. Странно только, что она продемонстрировала это после того, как у меня появилась вымышленная пассия. Я тогда подумал, что, возможно, дело было не в чувствах, а, скорее всего, свою роль сыграло знаменитая женская потребность обладать тем, что по какой-то причине стало недоступным. Поэтому я предпочел не зацикливаться на этой теме – поболтав еще полчаса о всякой ерунде, мы расстались, причем Кристи взяла с меня напоследок обещание, что я обязательно продолжу свой писательский эксперимент.

– Я дашь мне прочитать, – она поднесла указательный палец к самому моему носу, и я со смехом оттолкнул ее руку:

– Договорились.

Оставшись один, я некоторое время размышлял о том, каким образом мне скрыться от вездесущей Кристи – да так, чтобы она не нашла меня. В том, что она обязательно придет проверить, дома ли я, не было никаких сомнений. В принципе, а почему бы мне, на самом деле, не уехать куда-нибудь? Я всегда был упертым домоседом, но не потому, что чувствовал дискомфорт от поездок – нет, просто за свою жизнь я много где успел побывать и больше не испытывал радостного трепета от перемещений по земному шару. Тем не менее, идея развеяться показалась мне не такой уж и плохой, и уже на следующий день я был в нескольких тысячах километров от родного города.

Вьетнам – прекрасное место для тех, кто хочет уединения. С одной стороны, страна не так заточена под туристов, как, например, Таиланд, а с другой, там есть вполне сносные гостиницы – и их с каждым годом становится все больше. Жаль, конечно, но, судя по всему, через несколько лет эта часть юго-восточной Азии подвергнется нашествию изголодавшихся по сморщенным изюминкам европейцев. Пока же здесь относительно спокойно. К тому же я выбрал не самый людный район и поэтому имел возможность почти две недели провести практически в полном одиночестве, если не считать обслуживающего персонала, который оказался на редкость понятливым и не беспокоил меня без надобности.

Сидя в тени на террасе, я выводил какие-то каракули в новеньком блокноте, который купил себе по случаю поездки. Выходило не то чтобы совсем плохо, но и не хорошо – рисунок вышел поверхностным, гордиться там точно было нечем. Выключив внутреннего критика, я пришел к выводу, что писать мне все-таки нужно. Отдохнув после долгого перелета, я первые несколько часов чувствовал облегчение, однако вскоре мигрень вернулась, и я так и не смог от нее избавиться, хотя закинул в себя целую горсть таблеток. Помня о том, что уже успел натворить своим писательством, я решил не испытывать судьбу в очередной раз и сочинить что-то безобидное, о букашках-таракашках, например. Но здесь возникла неожиданная трудность. Стоило мне начать повествование о жизни героической землеройки, как у меня сломался карандаш. Наточив его, я попытался продолжить, но он сломался снова. Сначала у меня возникла мысль, что я его где-то уронил, и у него внутри сломался грифель, но история повторилась и со следующим карандашом. Дорогая ручка, которая служила мне верой и правдой несколько лет, вдруг отказалась писать, и тут я испугался. Неужели все так серьезно – и сама Вселенная не позволяет мне отклоняться от заданного курса? Чтобы проверить это предположение, я мысленно выстроил новый сюжет, в котором главная роль отводилась человеку, и карандаши тут же перестали ломаться, а ручка, как ни в чем не бывало, выдала несколько вполне удобоваримых слов. Вырвав из блокнота лист, я скомкал его и в сердцах отбросил в сторону.