Я все помню

Детектив Парсонс – молодой мужчина, ему тридцать один год, что объясняет бесцеремонность, с которой он сообщил Крамерам о Дженни в ту самую ночь, когда ее изнасиловали. Молодость неразрывно связана с неспособностью предвидеть последствия принимаемых решений. Один из величайших недостатков нашего земного существования в том и заключается, что к тому времени, когда человек понимает, как ему нужно себя вести, жить ему остается всего ничего.

Детективы в Фейрвью не сказать чтобы очень востребованы. Работа в этом городке представляет собой либо трамплин, позволяющий прыгнуть, перейти в разряд более «активных» полицейских и добиться перевода хотя бы в соседний Крэнстон, либо ступеньку вниз – к пенсии. Парсонс – детектив неплохой. Но его неопытность, пусть даже и относительная, ведет к тому, что, рассказывая о более «интимных» подробностях изнасилования, он начинает запинаться и краснеть. Его страстное желание выглядеть крутым, бесстрастным профессионалом на самом деле лишь подчеркивало то, насколько лично его задело происшедшее. Это действовало на нервы. Но как я уже говорил, похоть еще не делает человека злым. Мы без конца предпринимаем отчаянные попытки, чтобы это утаить. И детектив Парсонс, продолжая, сделал точно то же самое.

Когда мы обратились за помощью к экспертам по изнасилованиям из Крэнстона, они забросали нас вопросами о временном интервале. Для нападения в общественном месте час – это непривычно много. Увидеть их ночью в зарослях действительно было трудно. Тем более что луна была на ущербе и к тому же пряталась за плотным слоем облаков. Но каждый, кто шастал из дома и обратно во время вечеринки, вполне мог их услышать, особенно если бы вышел во двор, как та парочка, которая, в конечном счете, нашла Дженни и пришла ей на помощь. Но оспаривать медицинские факты специалисты не стали. А когда узнали о заостренной палочке и странном порезе, то сказали, что в этом случае ситуация обретает более конкретный смысл. Они считают, что насильник многократно (в этом месте была какая-то долгая, странная пауза) насиловал девушку, а затем прерывался, чтобы вонзить ей в кожу импровизированную стамеску. Порез располагался в нижней части спины. В этом месте девочки любят наносить себе татуировку. Эксперты полагают, что таким образом он ее «метил», а может, просто наслаждался циклами смены страха и облегчения, когда на какое-то время оставлял девушку в покое, а потом вновь брался за свое, или же приходил в восторг, когда вонзал острие в ее плоть и при этом чувствовал дрожь в ее теле (здесь еще одна пауза, на этот раз скорее задумчивая). После этого наши мысли потекли в совершенно ином направлении. Насильник оказался бо́льшим социопатом, чем предполагалось ранее, и в своих предположениях на этом пути мы уже заходили очень далеко.

Восстановление физического здоровья Дженни проходило не без осложнений. Зашитые разрывы затягивались с трудом, из-за этого ей постоянно и каждый день приходилось терпеть боль. Девушка даже попыталась перестать есть, чтобы уменьшить количество испражнений, положенных ей природой. За те две недели, когда ее организм приходил в себя, она потеряла десять фунтов и по большей части провела это время либо в постели, либо на диване, заваленном обезболивающими средствами. По поводу того, стоит ли ей возвращаться в школу, в семье существовали разногласия. Когда она в достаточной степени поправилась, до окончания занятий оставалось каких-то три недели и школьное начальство вместе с учителями великодушно предоставило ей все учебные материалы, а экзамены разрешило сдать летом.