Я все помню

Думаю, да. По крайней мере, мне так показалось. Сказал, что полицейские сегодня допрашивают трех других парней и что разговор с Джейсоном на повестке дня пока не стоит. Брандино говорил непосредственно с детективом Парсонсом.

– Он не сказал, сколько у нас времени?

По его словам, как минимум неделя. Но я полагаю, если мы скажем, что в следующую субботу у Джейсона соревнования по плаванию и сошлемся на экзамены, то может, даже больше.

– Отлично, милая. Это хорошая новость.

Джули умолкла. Я слышал, как из ее груди вырвался вздох. Она всю ночь переживала и очень устала.

Поговоришь с Джейсоном вечером?

– Да. Как только вернусь домой. Скажи ему, пусть никуда не уходит, хорошо?

Скажу. А как быть с одеждой?

– С какой еще одеждой?

Ну… с одеждой… с той, что… Ладно, все в порядке.

– Ты все поняла?

Да. Сегодня просмотрю фотографии на компьютере. А ты? Покопаешься в его телефоне?

– Да. Вечером, когда поговорю с ним. Заодно посмотрим социальные сети. Нужно будет все проверить.

Хорошо. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже. Пока.

Это все, что у меня было на тот момент. Избавиться от одежды и этой злосчастной толстовки. Избавиться от всех фотографий, на которых Джейсон в ней запечатлен. Я все ему расскажу, и потом мы, основываясь на событиях того вечера, придумаем, что говорить полицейским. Я всегда считал, что этот мир далеко не такой уж справедливый. И вспоминаю об этом каждую неделю, когда отправляюсь в Сомерс. А еще когда думаю о своем пациенте Гленне Шелби. Полагаю, я уже говорил, что Шелби в конечном итоге покончил с собой.

Я отнюдь не хочу сказать, что в мире нет места справедливости, законности и правде. Но полагаться на что-то подобное не стоит, и человек должен защищать себя всеми доступными способами. Я знал, что мне придется сесть напротив сына и открыть ему глаза. Объяснить, что он забыл, в чем ходил на ту вечеринку, не был в лесу и не видел синего автомобиля Круза Демарко. Растолковать, что он не помнит, что случилось с его синей толстовкой и покупали ли мы ему такую вообще. У него их больше дюжины. Донести, что эти мелкие нарушения закона вкупе с его непоколебимостью необходимы для того, чтобы выжить в этом несправедливом мире. Я убедил себя, что это пойдет на пользу и даст мне возможность чему-то научить сына до того, как с ним что-нибудь случится. Я начал немного успокаиваться. Джейсон не совершал этого преступления, и какому-то слизняку, торгующему наркотиками, теперь не удастся его обвинить.

Потом я позвонил детективу Парсонсу. Это было неблагоразумно, потому как мозги мои соображали не лучшим образом. Но имея доступ к нему, к его информации и располагая надежной легендой, я не смог удержаться. Знание механизмов функционирования мозга, даже своего собственного, еще не наделяет человека способностью его контролировать.

Этот звонок чуть не довел меня до сумасшествия.

Привет, Алан. Рад слышать вас. Как там у вас? Что-нибудь новое накопали? Дженни вспомнила синюю толстовку?

– После того сеанса, в среду, я с ней больше не виделся. Она будет у меня сегодня после обеда. Думаю, Том рассказал вам, что случилось во время нашей последней встречи?

Да, Дженни что-то там почудилось. После того, как она понюхала отбеливатель.

– Ничего ей не почудилось. Она восстановила маленький фрагмент памяти. Подлинное воспоминание о подлинном событии.

Вот и славно. Называйте это как хотите. Это в любом случае принесет только пользу. Плохо, что она не видела лица. Ведь не видела, да? Я тут подумал, что нам надо бы присмотреться к команде по плаванию. На той вечеринке было много пловцов. Я усадил одного своего парня почитать прошлогодние допросы. Попросил школу прислать список, теперь вот жду.