Я всё равно тебе солгу (СИ)

— Мы расстались из-за его ребёнка. Я поняла, что она меня раздражает, и как бы я его не любила, не смогу полюбить его дочь. Капризную, вечно ноющую девочку, то и дело подстраивающую мне козни. Со стороны, должно быть, всё выглядело так, будто это я — злая мачеха, а она — несчастная сиротка при живых родителях. И ещё сестра моего мужчины, она тоже постоянно наговаривала на меня брату. Я не выдержала.

«Прости, Рита. Я искренне полюбила тебя».

— И? — Виктор закурил. Какими бы небрежными не были его движения, как бы он не старался посматривать на часы, я понимала, что зацепила его. Не собой, историей.

Во-первых, она была похожа на правду, во-вторых, до боли перекликалась с его историей.

Зеркальные сказки — приём известный, но не теряющий магнетической силы. Надо рассказать жертве его же историю под другим соусом, чтобы не расколоться. Детали могут различаться, но главная линия остаётся прежней.

— Он преследовал меня, пытался обвинить в измене, мы договорились до того, что его дочь была права. Я плохой человек. Я согласилась и уехала в Питер. Сменила номер, работу, учёбу, оборвала прежние связи, потому что не могла больше выносить его обвинений. Боялась, что однажды поддамся на уговоры начать всё сначала.

— Это он подарил тебе ту зажигалку?

Умница, Лара! Зацепила жертву, теперь нас объединяет нечто большее, чем физическое влечение мужчины к молодой женщине. Мы понимаем друг друга, ловим тайные знаки, как сказала бы Аля. Это она любила всякую мистику.

Но в одном клиентка оказалась права. Если бы я не интересовала её отчима, он бы и не запомнил ту зажигалку. Подумаешь, какая-то памятная вещица. Лишь тот, кто подсознательно так или иначе претендует на женщину, запомнит вещь, подаренную ей другим. Крепко запомнит, потому что станет ревновать к этой памяти.

И стараться подарить что-нибудь такое, что могло бы затмить тот дар. Смыть как бы следы чужого.

— Да, — кивнула я и решилась на открытый разговор. Максимально близко подойти к правде. — И вот он появился снова.

— Как же он тебя нашёл?

Я была готова к вопросу.

— Его сестра, та, кто говорила вам обо мне гадости, это Лилия Аркадьевна.

Тут я разыграла главную карту. Немов хотел моего разоблачения? Возможно, это Шелестин столкнул нас лбами, чтобы я потерпела фиаско и надолго забыла о «выходе на пенсию»? Их ждёт сюрприз.

Если к правде добавить искусно вплетённую в неё ложь, то опровергнуть её будет почти невозможно. Моя история лучше, чем его. Полуложь всегда выглядит привлекательнее запутанной правды.

— Вот как? Странно, что всё так сложилось, что из всех квартир в Москве я выбрал для вас с Алевтиной именно эту, — медленно проговорил он, смотря в сторону. Как бы размышляя вслух.

— Странно, — поспешила согласиться я. — Поэтому я здесь. Скажите, ради бога, это действительно случайность?

Шах и мат. Обрати оружие врага или противника против него самого.

Он закурил. Медленно достал пачку сигарет, открыл её, как бы раздумывая, какую из них выбрать, провёл пальцем по каждой, и не глядя на меня, закурил. Я молчала, пила кофе, не притронувшись к виски, потому что хотела сохранить ясность ума и показать собеседнику, насколько нервничаю.

Поёживалась, как на сквозняке, морщилась, делая глотки безвкусного напитка.

— Здесь кофе как пепел, — произнесла я, наконец. И не соврала, но дело было не в кофе, во мне.

— Ты хотела моей помощи? В чём она должна состоять?

Я была готова и к этому вопросу.

— Не знаю, — пожала плечами, ощутив его пристальный взгляд. И решилась посмотреть в глаза. Сейчас было можно. Сейчас он поймёт, что именно я хочу ему сказать: — Я не знаю, зачем позвонила вам. Мне больше было некому.

Понизила голос на последней фразе, испугалась того, в чём призналась. Это почти обнажение, почти неприлично делать такие признания малознакомому человеку.

— Я хочу узнать, случайность ли всё это? — тут же затараторила я, стараясь сгладить неловкость от собственной слабости. Хочу, чтобы он забыл о моей нечаянной откровенности.

— Что именно?

— Ну, то самое. Лилия Аркадьевна и Филипп… Они появились снова.

Я произнесла имя бывшего и прикусила нижнюю губу. Опустить голову и преодолеть искушение посмотреть на ту реакцию, которые произвели мои слова, упоминание одного мужчины, того самого, что меня волнует, кто обнимал меня, любил физически, ласкал руками везде, при другом.

Том самом, кто если раньше и не думал обо мне больше минуты в день, то сейчас отчим Али невольно станет представлять, что делал со мной Филипп Немов. И эта навязчивая мысль, если заползла в голову, то уже не отпустит.

Надо только помочь ей укорениться.

— Простите, не знаю, почему я о нём заговорила. Он меня давно не волнует.

И слёзы на глазах. Обычно именно на этом я и спотыкалась.

Заплакать по заказу несложно: поднести к лицу платок с пропитанным составом, и всё готово, но просто слёз недостаточно.