Я все равно тебя добьюсь

Не дождавшись моего ответа, Макс поворачивается ко мне и внимательно окидывает взглядом. Безразличие в его глазах заставляет меня думать, что я на верном пути. Хотя лишь на мгновение мне показалось, что его плечи предательски дрогнули, когда наши взгляды пересеклись. Обида заполняет меня, и мне хочется снова плакать, но я беру себя в руки, и цинично язвлю:

- Не жалко такие деньги отваливать за бревно?

Макс как-то странно смотрит, но я в жизни не покажу ему, как сильно задевают меня его слова.

Пусть думает, что мне тоже все равно.

- Ты спала с ним сегодня?

Боже, я теперь не сомневаюсь, что упала в его глазах ниже некуда.

- Нет.

- Прощальный поцелуй?

- Нет.

- Если ты мне соврала, я тебя убью, - Головин злится, а я, если, честно даже не знаю почему.

Я усмехнулась абсурдности его вопросов и в ответ ожидала, что угодно, даже очередное оскорбление, но не то, что Макс начнет раздеваться. Он снимает с себя джемпер, затем футболку и остается в одних джинсах, которые держатся так низко на бедрах, что из-за них видно полоску трусов. Вместо того чтобы паниковать, я зачаровано смотрю на полуобнаженного Макса. Мышцы перекатываются под его кожей, но он не выглядит перекаченным атлетом, а скорее так, что слюнки текут. Кожа гладкая и манящая. Желание прикоснуться отдается в кончиках пальцах легким покалыванием.

Пока я занята рассматриванием и осознанием происходящего, Макс уверенно подходит ко мне и поднимает мои руки вверх. Моя кофта в считанные секунды оказывается на полу, и я остаюсь в тонкой белой футболке. Следом за кофтой Макс расстегивает на моих джинсах пуговицу и замок. Я не знаю, что он придумал, но мне становится немного страшно. Я пытаюсь перехватить его руки, но он твердо разводит их в стороны. Мы впервые за сегодняшнее утро смотрим друг другу в глаза, и у каждого из нас отражается слишком много чувств, чтобы понять, что друг у друга на душе. Смесь чувств в его взгляде парализует меня. Пользуясь моим замешательством, Макс стягивает с меня джинсы одним резким движением. До самого низа. И я удивляюсь его силе, потому что до этого момента мои джинсы кажутся мне слишком узкими и тугими настолько, что дома мне приходится одевать их лежа на кровати. А сейчас он болтаются на моих лодыжках. Я шокирована порывом Макса и как это ни странно, заинтригована. Хочу отойти от него подальше, но не успеваю сделать это, потому что мои мысли от действий Макса отстают конкретно. И вот я стою перед ним в футболке и в простых трусиках-шортах и вроде бы должна сейчас кричать, оттолкнуть Головина, но вместо этого издаю протяжный стон, когда его руки сжимают мои ягодицы и тянут их вверх. И так несколько раз.

Макс не отводит взгляда, а я чувствую, как мои ноги слабеют. Я чувствую, как между ног у меня становится влажно и горячо. Сил сопротивляться нет, но я бы все равно ничего не успела сделать, потому что в одно мгновение оказываюсь сидящей на барной стойке. Грубая ткань его джинс трется о кожу на моих бедрах, но мне все равно, потому что мое дыхание сбивается с привычного ритма, и все, что я сейчас хочу, так это ощутить губы Максима на своих. Но вместо поцелуя Макс стягивает с меня футболку, а затем лифчик, и со стоном припадает к моей груди. От ощущения его горячего рта меня просто разрывает на части. Низ живота начинает пульсировать, и я толкаюсь навстречу Максу. Никогда бы не подумала, что могу вести себя так развратно, и, если бы не Макс, который совсем нескромно сосал мою грудь, выбивая из меня всю стеснительность к чертям, я бы сгорела от стыда.

Мне уже мало происходящего. Я хочу большего. Мои ладони упираются в его грудь, и его разгоряченная кожа обдает их жаром. Руки скользят вниз, и я неосознанно царапаю косые мышцы его живота. Максим отрывается от моей груди и со свистом втягивает воздух.

Рукой Головин берет грубо меня за подбородок, и я вижу, как его глаза, которые стали почти черными, прожигают меня насквозь.

- Сука, - шепчет он и его губы накрывают мои.

Беспощадно и больно. Он терзает мой рот, засовывая язык так глубоко, что мне не хватает воздуха. Его зубы кусают мои губы, и я понимаю, что Максим зол и сейчас наказывает меня за что-то. Но его поцелуй настолько был желанным, что я позволяю ему так истязать мой рот. А когда Головин не встречает сопротивления, и вместе с его стоном, я чувствую, как ярость постепенно сменяется нежностью.

Я держусь за его плечи, стараясь прижаться к его телу, но рука Максима не дает мне сделать это. Он сжимает мой сосок пальцами, и наслаждение простреливает в низ живота. Теперь он глотает мой стон.

Не отрываясь от моих губ и приподняв меня, Головин стягивает с меня трусики. Сначала до колен, а потом тянет их вниз, сбросив на пол. Я инстинктивно сжимаю колени, но Головин не позволяет мне сделать это. Он толкает меня на спину, и холодная столешница заставляет меня выгнуться навстречу его губам, которые снова принялись страстно посасывать мою грудь.