Я все равно тебя найду

– Моя мама вышла замуж за банкира. Он, конечно, богатый, но мне с ним не нравится, – рассказала Лида через некоторое время.

На пятый или шестой ее визит к нам я сумела убедить ее в моей полной безопасности по отношению к ее отцу. Я активно демонстрировала позицию «я тут просто постоять пришла», и Лида расслабилась. Она пила чай, ела мою традиционную картошку с маслом и петрушкой и рассказывала об их семейной трагедии малолитражного разлива.

– Отчим – это совсем не то, что отец. Он ничего про меня не знает. И вообще, он интересуется только своими проблемами, а до меня ему и дела нет, – возмущалась она. Я старательно поддакивала.

– Тебе, наверное, трудно найти с ним общий язык. Но все-таки хорошо, что твоя мама не осталась одна после того, как они с папой разошлись. Да еще так удачно выйти замуж! Это немало, поверь моему опыту. Наверное, твоя мама – очень интересная женщина.

– Что? – непонимающе уставилась на меня Лида.

– Ну… Я о том, что современные банкиры имеют обширный выбор. И не всегда они останавливаются на разведенных женщинах с детьми.

– Она не была разведена! – возмутилась Лида. Тут настал мой черед таращиться.

– А что ж тогда?

– Она ушла от папы к этому чертовому денежному мешку. Не прощу ей этого никогда! – разрыдалась девочка, а мне ничего не оставалось, как прижать ее к себе, утешительно погладить по голове и в очередной раз убедиться, что мужчины – лицемерные сволочи. Вот почему Михаил нарисовался у меня на кухне! Его бросила жена. Бросила ради какого-то богатенького Буратино.

– А он красивый?

– Кто? – всхлипнула Лида.

– Ну, этот… банкир, – осторожно выясняла я дислокацию. Если бы я Мишу любила, мне было бы, наверное, больно. А так мне стало любопытно, ради кого Мишу оставили одного на старости лет. Ладно, не на старости, но все равно мне было интересно, бросила бы я Михаила ради этого банкира?

– Хотите, я покажу фотографию? – оживилась детка. Видимо, обсасывание подробностей маминой личной жизни было любимым развлечением дочери.

Через минуту я рассматривала фотографию, где моложавая женщина с красивыми, но несколько резкими чертами лица собственническим жестом держала под руку молодого (моложе ее) инфантильного мужчину в дорогом костюме. Мужчина был очень даже ничего.

– Приятный у тебя отчим, – процедила я.

– Да, он клевый. Но как она могла бросить папу! – возмутилась Лида.

Я про себя подумала, что нам с Темой это как раз оказалось на руку. Получился некоторый взаимозачет. Лидина мама получила банкира, Тема получил отца, которого был лишен с самого рождения, Миша сумел отомстить своей «бывшей» тем, что женился (почти женился) на более молодой и симпатичной (на его взгляд, я всегда была «ничего») женщине. Женщине, которая, в теории, должна была бы от благодарности стекленеть и смотреть ему в рот.

– Ну, может, она его разлюбила? – прервала я паузу. Н-да, с моей неземной благодарностью Миша несколько пролетел. Для меня брак с ним не более чем удобная форма воспитания сына. И конечно, решение острого квартирного вопроса. Галина до сих пор страдает при мысли, что я живу отдельно от нее, мамы, а главное, бабули. Я уверена, что со временем она попытается сбагрить ее мне. Возможно, я ей в этом уступлю, потому что мне не хватает бабушкиных воспоминаний былых лет и долгих разговоров по душам. Бабушке я могла рассказывать все-все, вплоть до моих чувств к Михаилу. На следующий день мистер Альцгеймер смывал компромат из бабушкиной памяти.

– Но она должна была подумать обо мне, – уверенно заявила Лида.

Я подумала, неужели же мы действительно обязаны класть наши жизни на алтарь этих маленьких ангелочков, которые, скорее всего, этого никогда не оценят?

– Но ты ведь уже совсем большая и можешь сама о себе позаботиться, – немного подколола я девочку.

Однако сравнение со взрослой ей так понравилось, что подколки она не заметила.

– Как же я рад, девочки, что вы поладили! – умильно посмотрел на нас Миша, заглянув на кухню. – А что у нас на ужин?

– Макароны с сыром, – твердо сказала я.

Миша загрустил, но мужественно перенес это известие. К началу мая я уже имела возможность узнать, каковы его предпочтения в еде. Пюре, котлеты, пироги и салат «оливье». На праздник холодец из свиной ноги и винегрет. Мои крестьянские представления о правильном питании, в которых было много зелени, помидоров, огурцов и не сильно термически обработанных гарниров, оставляли его тихо страдать и лопать котлеты в институтской столовой.

Вот так мы и жили. Я узнавала всякие, разной степени приятности и неприятности, подробности о нем, а он, как я понимаю, обо мне. И то, что я не слишком-то хорошо и изысканно готовлю, была еще не самой худшей. Я не проявляла должного уважения к его работе, любила одиночество, не делала на его брюках стрелки и все время норовила смыться на дачу.

– На лето я отправляю Тему с мамой на дачу, ты не против? – спросила я где-то к середине мая.

– Ладно, я буду туда к нему ездить, – мужественно согласился Миша.