Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона (СИ)

По логике вещей память должна была мне услужливо подсунуть нужные сведения, как с морлоками, но нет. Может, я не успела понять, что это было, но в чем я не сомневалась — оно живое. И, вполне возможно, опасное, и весьма вероятно, оно собирается здесь притаиться, отложить яйца, а потом кого-нибудь — ам — сожрать.

Стараясь не думать, что в самый неподходящий момент у меня ничего не получится, что это самое «ам» достанется для начала мне и никто так и не поймет, кто сожрал дочь прославленного генерала, я тихонько, как только могла, кралась по коридору, но, увы, шаги двоились звонким эхом из-за набоек на подошве. И так же тихонько кралась по извилинам мысль, что, кажется, я догадалась, кто сжирает все мясо. Оно. Хоть не с красным шариком и не в клоунской маске, хотя мне легче от этого, что ли?

Пыль исчезла. Ходила она бесшумно, и я теперь крутила головой туда-сюда. Куда оно делось? Прошло сквозь стену? А-а-а, наверное, оно шастало на склад провианта, там же ароматный осетр маршала, а теперь вот пришло сюда жить. Жутковатенько.

— Лейтенант?

Аттика! Меня подкинуло, но от присутствия живой души рядом стало как-то спокойнее.

— Тс-с, — я прижала палец к губам. — Ты аэромант?

— Так точно!

— Не ори. Тут какая-то… тварь. Давай ее поймаем.

Во мне взыграл азарт. Сейчас я словлю эту неуловимую пыль, сначала мы ее поднимем в воздух, потом обольем водой, и в теории этого должно быть достаточно, чтобы сломить в ней тягу к сопротивлению. Если так справлялись с морлоками, то почему не выйдет с тварью размером чуть больше кошки?.. И вот тут я едва не прилепила с размаху ладонь к лицу. Это не мои мысли, это не рассуждения опытной и спокойной, с закаленным спортивным характером Анны, это резвятся гормоны юной Аннет. Однако!.. Правда, если у нее безбашенность проявляется как «слабоумие и отвага», это лучше, чем «хочу быть с ним» и «где ты, моя любовь до гроба». По этой прозаической причине я решила: и ладно. Невозможно же совершенно не измениться, когда попал в чужое тело.

Мы крались по коридору: впереди я, за мной Аттика. Пыхтела она так громко, увлеченно, что я прошипела:

— Тише! Спугнешь!

— Есть, лейтенант! — вытянулась она в струну.

О господи. Но сама виновата, хотела видеть дисциплину и уважение вышестоящего — получай.

— Аттика, я так оглохну. Тише. Лучше скажи, ты видела здесь — на территории — такое существо… ну… — я раздвинула руки примерно на полметра, потому что понятия не имела, водятся ли тут коты. Водится ли тут вообще нормальная живность, а не всякие бронезавры, камнееды и морлоки и еще какая-нибудь неведомая хтонь, названия которой я пока что не знала. — Такое? — Аттика пожала плечами. — Серое?

И снова удивленное покачивание головой.

— Тогда, когда увидишь, зови.

Коридор разветвлялся. Там, дальше, он терялся в беспросветной черноте, а еще здесь крики слышались явно. Хорошо: крики уже такие, не боевые, скорее радостные, и судя по всему, никто серьезно не пострадал. А плохо было, потому что фиг его знает, что там, в темноте. Про пасть с зубами я все еще помнила.

— Я направо, ты налево. — Не могла эта тварь ни уйти, ни раствориться. Или могла? Аттика резво отправилась исследовать коридор — без всякого страха, а я заполошно закрутила головой. Может, оно сейчас на меня пырится желтыми буркалами прямо из стены, ну и сверху бросится.

Где-то очень, очень далеко, наверное, где-то на пересечении коридоров и лестницы наверх — на втором этаже я, конечно, еще не была, но лестницу видела — загрохотали сапоги и донеслись взволнованные голоса. Не встревоженные, нет, такие интонации я слышала после игры, причем когда победа вырвана у соперника с очень небольшим перевесом, но сама игра при этом выматывающей и морально, и физически не была. Радость, усталость, есть что обсудить, но в целом — говорить не о чем. А я оказалась теперь уже в полной тьме… Ну, маршал сам виноват, что я сейчас не с личным составом. Мне, может, и хотелось разобраться в причинах его ко мне неприязни, подслушать, о чем говорят, но я отложила все это на потом.

Что-то скребнуло где-то совсем рядом. И довольно хищно зашипело, как будто воздух проходил по трубе.

— Ой.

Я вся превратилась в слух. Так создавалось какое-то обманчивое впечатление, будто кошка скребет украдкой диван. Но, скорее всего, это тварь полосует жертву. Уже не сопротивляющуюся. Это хорошо, это здорово для меня, подумала я, значит, она хоть немного будет сыта… Так, а кого она жрет?!

— Аттика!

Ответа было не слышно. Бесполезно. Каменные стены отражали звуки, смех, топот, перекрикивания, и мой громогласный шепот Аттика, естественно, не услышала. Снова шорох. Еще и еще. Опять это «скр-р-р». Совсем рядом со мной…

— Аттика! — мой голос — ну совсем капельку — задрожал.