Я всё знал заранее… Часть 2. Тайна Тициана

Вечером за ужином мы встретились в уютном кафе отеля, где и оказались за одним столиком. Как-то незаметно и естественно просто состоялось наше знакомство. Казалось, что мы были знакомы уже много лет. Тут же договорились, под вечер выйти на прогулку и осмотреть место, которое по преданию славилось своей уникальностью и таинственностью. А, как известно, всё таинственное неизбежно притягивает пытливых экскурсантов.

Санкт-Петербург не зря называют мистическим, сказочным городом. Кажется, что город как-то по-магически притягивает и завораживает. Питер околдовывает и привораживает каждого, кто знакомится с ним. Здесь много удивительных по красоте мест, где захватывает дух, и возникает совершено непередаваемое чувство восторга. Побывав в городе на Неве однажды, сюда хочется возвращаться вновь и вновь.

Среди множества необычных мест Петербурга есть одно, обладающее удивительной способностью исполнять желания. Это – «Семимостье».

Если выйти на Пикалов мост, то в поле зрения попадут все семь малых неразводных надводных мостов – «Семимостье». Тут-то и надо загадывать любые заветные желания.

Бывают места, где человека охватывает чувство подавленности, ощущение тревоги, и даже, казалось бы, беспричинного страха. В этом же месте дышится как-то по-особенному легко, душа просто осязаемо обретает крылья, и, кажется, что именно в это мгновенье всё задуманное обязательно свершится.

Именно таким, оказывающим магическое влияние, и считается Пикалов мост – одно из мистических мест Санкт-Петербурга.

Вот здесь-то, на набережной канала Грибоедова и расположился «Приют Паломника». А в центре всей этой магически-архитектурной прелести царствует величавый Никольский собор.

Храм поражает своим великолепием не только днем, но и в темное время суток. Яркие лучи прожекторов эффектно подсвечивают высокие золотые купола, стройные белые колонны и затейливую лепную отделку. Это один из самых ярких храмов Северной столицы, на который приятно любоваться и с суши, и с воды, во время экскурсий по каналам города.

Никольский собор окрашен в небесно-голубой цвет и богато украшен уникальной белой лепниной – религиозно-мифическим орнаментом. Храм венчают пять башен с куполами, сверкающими позолотой, которые при виде с высоты птичьего полёта образуют греческий крест. Колокольня собора – одно из самых узнаваемых и романтичных сооружений Петербурга.

Обойдя собор вокруг, конечно же, мы решили заглянуть внутрь храма. То, что мы увидели, просто потрясло нас своей красотой и торжественным величием.

Гордость собора – красивый резной иконостас с иконами, которые выполнены в традициях византийских изографов. В нижнем храме хранится почитаемая верующими икона Святителя Николая, написанная в XVII веке греческими мастерами. Икона украшена драгоценными камнями и мозаикой. Частица мощей святого находится в его медальоне в центре образа. Торжественное оформление и присутствующая настенная живопись создают свою неповторимую атмосферу.

Нам с Данилой повезло, в этот момент проходила церковная служба, где необычайно красиво и одухотворённо пел церковный хор.

Преисполнившись духовной умиротворённостью, мы с юношей пошли побродить по окрестностям мостов вечернего «Семимостья», наслаждаясь чудесными видами, благо была безветренная тёплая летняя ночь.

То ли благостное настроение, то ли магия светлых и тёплых питерских ночей, а то ли мистика этих мест, хотя, возможно и всё вместе, пробудили между нами с Данилой особую атмосферу доверия и близких товарищеских отношений, которые подвигли к откровенным и задушевным беседам на разные темы.

Данила рассказал мне, что сам он из Мурманска, а поездка в Петербург – это поощрение родителей за успешно сданные экзамены в девятом классе. Говорил он и о своих друзьях, и о гимназии, где будет продолжать учиться, и о своих планах на будущее. Рассказал молодой человек и про своих родителей, с которыми очень дружен, и про своего, уж очень интересного, с его слов, дедулю. Он так и назвал его – Дедуля. Какое трогательное отношение уже взрослеющего юноши к своему родственнику. Надо бы, при случае вернуться к разговору о нём. Уж очень заинтересовало меня такое по-дружески душевное отношение к уважаемому им дедушке.

Я тоже, разоткровенничавшись, решился рассказать Даниле о своих неуловимо мистических видениях, которые начали посещать меня всё чаще и всё явственнее.

Данила слушал очень участливо и так внимательно, что я поведал ему и о монахе-алхимике Сергиусе, который находился в монастырской тюрьме по указанию Папы Климента V, и о средневековом еретике Арнальдусе. Брат Сергиус в темнице уже которые сутки ожидал допроса Святой Инквизиции по причине поиска формулы создания «философского камня», и описания рецепта изготовления каких-то необычайных красок. Ему также вменялось незаконное чтение трактатов учёного-еретика Арнальдуса Вивальдуса о грядущем Конце Света.

Пронзительно ярко я чувствовал тогда реальность своего собственного присутствия в этой мрачной темнице и своими глазами видел всё происходящее, но, правда, как бы со стороны.