Я всегда буду рядом

Когда первичные эмоции отступили, тесть проанализировал сложившуюся ситуацию с более холодным рассудком и начал подозревать Курта в причастности к смерти любимой дочурки. И пока его сомнения не окрепли и не вылились в серьёзные проблемы, Курт постарался разыгрывать столь глубокую скорбь, что со стороны выглядело, будто жизнь без Наины потеряла для него всякую ценность. Конечно, серьёзно он никогда не рисковал. В закулисье всегда находился человек, на которого он мог положиться. Однако тесть всё же проникся его горем и забыл о своих подозрениях, переключив внимание на то, чтобы помочь ему выбраться из этой ямы отчаяния.

– Знаешь, когда моя милая девочка впервые тебя привела, я подумал, что уже через неделю сдеру с тебя шкуру. У меня всегда было предубеждение в отношении смазливых парней. На подобных девчонки сами кидаются, вот они и дуреют от излишка женского внимания.

– Так и есть, отец.

– Я, правда, до последнего был уверен, что ты обидишь Наину. Что ваш брак ничем хорошим для неё не закончится… но она так была влюблена. Просто души в тебе не чаяла, целыми днями только и трещала о том, какой ты замечательный. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти у неё на поводу, чтобы она не сбежала из дома.

Влюбить в себя юную, избалованную девчонку с комплексом принцессы не составило никакой сложности. Ему хватило пары недель. А вот над завоеванием доверия со стороны тестя пришлось покорпеть. В районе года он жил под пристальным вниманием частных детективов. Каждый его шаг фотографировался. Всё окружение прочёсывалось вдоль и поперёк.

На спад слежка пошла после свадьбы и окончательно сошла на нет только через год после смерти Наины. За последние же два года он раз пять замечал за собой хвосты. Но нацелены они были скорее на то, чтобы убедиться, что у него всё в порядке. После убийства старика у тестя проснулись по отношению к нему какие-то особенно сентиментальные чувства.

Убийства сближают? Забавное умозаключение.

– Она умела добиваться своего, – с мягкой улыбкой снова поддакнул Курт. И посчитав, что его односложные ответы могли показаться подозрительными, прибавил с ностальгической грустью в голосе: – Если Наин чем-то загоралась, то и горы свернуть могла. Как вспомню, с каким азартом она охотилась за картиной Галианта… художник был готов бесплатно отдать ей свою работу, лишь бы она прекратила преследование. Целеустремлённости в ней, конечно, было за десятерых.

– Вот уж точно!

В дверь постучали. А затем хорошо поставленным, солдатским выговором кто-то отчитался:

– Господин, мы закончили.

– Заносите, – холодно ответил тесть.

И в кабинет, таща на плечах, заволокли мокрого мужа его старшей дочери. Стоило охранникам отпустить Эмиля, как тот упал на колени и подполз на четвереньках к ногам тестя. Его всего мелко трясло, зуб на зуб не попадал, и выглядел он до того жалко, что ниже в глазах Курта уже пасть не мог.

– П-простите меня, отец! Я б-больше н-никогда не посмотрю на другую ж-женщину, – обхватив лодыжку тестя мокрыми пальцами, запричитал он на грани истерики. Прикажи ему сейчас ноги целовать, и он все тапочки охотно вылижет. Всё сделает, лишь бы не продолжили пытать водой.

– Какой я тебе отец, паскуда? – проскрежетал зубами тесть и одёрнул ногу, в последний момент сдержавшись, чтобы не пнуть того в заплаканную морду. – Убил бы гада, да Лаура расстроится. Как же я теперь жалею, что заставил её выйти за тебя замуж!

– Я-я, правда, всё п-понял, председатель!

– Если бы не твоя родословная… – горестно начал он и оборвал себя на полуслове, щедро отхлебнув бренди. Помолчал, с презрением разглядывая лежавшего у его ног Эмиля, и с усмешкой, от которой разило раздражением, произнёс: – Какая же всё-таки жизнь непредсказуемая штука. Мальчишка, на которого я не возлагал никаких надежд, оказался талантливейшим руководителем. Ещё и таким любящим мужчиной. Уже три года прошло, а он до сих пор хранит верность моей девочке. А другой, который практически вырос у меня на руках и кому я собирался наследовать своё дело, мало того, что двух слов на собрании акционеров связать не может, так ещё и при живой жене гуляет, как последняя шваль.

– Т-такого больше не повторится… я-я никогда…

– Лучше заткнись, пока я не передумал оставлять тебя в живых.

– Отец, я думаю, он усвоил урок, – вмешался Курт, спокойно выдержав свирепый взгляд тестя. – И он младший сын не последнего человека в стране. Вы же не хотите испортить свои отношения с господином Кладоски?

Эмиль с благодарностью уставился на него, точно на своего спасителя. Их отношения, несмотря на статус и кардинально противоположное отношение общего родственника, походили на дружеские. Так, по крайней мере, думал этот убогий слизняк. Курт пару раз прикрыл его похождения по девицам лёгкого поведения, и тот со свойственной ему наивностью воспринял это за проявление симпатии.

– Не вмешивайся, Курт.

– Я просто хочу вам напомнить, что, пусть вы и настояли на их браке по объективным причинам, но теперь к ним добавились и субъективные – Лаура любит Эмиля. Делая больно ему, вы раните и её.